Древность и Средневековье. Тексты родового общества

Судя по исландским сагам, знание рун передавалось по наследству от отца к сыну, в определенных родах хёвдингов, которые к тому же хранили традиции отправления языческого культа и скальдического искусства. Это утверждение согласуется с самим языком древних шведских рунических надписей, который часто был намеренно темным, неясным, высокопарным, насыщенным загадками, понятными только посвященным.

После введения в Швеции христианства в XI веке рунические надписи приобретают несколько иной характер, отчасти под влиянием христианских надгробий. Они становятся типично памятными надписями, эпитафиями хевдингам и знатным бондам. Подобные камни воздвигались их ближайшими родственниками, с помощью более или менее искусного знатока рун. Подавляющее большинство шведских рунических надписей относится именно к этому периоду, а их содержание, как правило, строится по одному и тому же образцу: «Икс воздвиг этот камень в память об Игреке», – и далее сообщается о том, как умер последний и какие подвиги он успел совершить при жизни, а в конце цитируется какая-нибудь христианская формула, вроде: «Да поможет ему Бог». Некоторые из таких надписей имеют стихотворную форму, чаще всего – в виде краткого и условного памятного стиха в традиционном стиле Эдды. Прежде всего именно такие надгробные стихи позволяют нам сделать некоторые выводы о наличии поэтических жанров в устной традиции.

Руническое письмо в нашей стране продолжало существовать на протяжении многих столетий после введения христианства, хотя монументальные рунические тексты и уступили место более скромным, обычно вырезанным на дереве или различного рода утвари. В торговом местечке Лёдёсе на берегу реки Ёта-эльв, к примеру, были найдены деловые послания, написанные рунами; а в крестьянской среде еще в XIX веке использовались так называемые рунические календари. Однако все это вряд ли можно назвать «литературой».

Очевидно, что подавляющее большинство произведений древнешведского литературного творчества принадлежало к устной традиции и ныне утеряно безвозвратно. В противоположность Исландии, Швеция, похоже, после введения христианства не имела образованного слоя знати, хранящего литературные традиции и обладающего желанием и способностью закрепить древнее поэтическое творчество на письме. В письменном виде до нас дошли лишь старые законы провинций и отрывочные сведения хроникального типа о королях и исторических событиях. Объяснение этой сдержанности – вовсе не в том, что в Швеции литературный уровень был ниже, чем в Исландии, даже если так представляется на самом деле. Не менее важной причиной могло быть и то, что шведская церковь в средние века проявляла гораздо большую нетерпимость к языческой культуре, нежели исландская: в Швеции христианство утверждалось более длительное время, и шведские миссионеры выказывали больше рвения и воинственности, чем их исландские братья. Сам культурный климат в Швеции раннего средневековья не допускал поэтому мирного сосуществования между язычеством и христианством, как это было в Исландии.

Если мы хотим знать, какими качествами могла обладать среда, в которой создавалась устная литературная традиция в эпоху древности, – в том числе и в Швеции, – то об этом имеются необычайно красноречивые свидетельства, и они доступны для того, кто, несмотря ни на что, принимает в расчет исландские источники. В таких рассказах говорится, например, о скальдах, которые посещают дружину викингов-конунгов и слагают эпические песни в их честь, за что поучают в дар золотое кольцо, меч или щит. Здесь же рассказывается о сыновьях исландских бондов, которые услаждают слух знатных особ сагами и песнями о героях, пока в пиршественном зале между гостями гуляет рог с медом. Говорится здесь и о поэтах, которые владеют даром импровизации и могут сложить песнь с замысловатым стихотворным размером, чтобы только спасти свою голову от королевского гнева или заслужить особую, дорогую награду за свое скальдическое искусство.

Разумеется, большее из того, что говорится о таких скальдах и сказителях древних car, – недостоверно, а иногда это чистой воды небылицы. И тем не менее это позволяет нам сделать определенные выводы о том, как развивалась устная традиция в Норвегии и Исландии в XIII веке. Так, мы знаем, что некоторые исландские роды были хранителями скальдического искусства и что отдельные их члены путешествовали от одного королевского двора к другому по всей Скандинавии, развлекая королей и их свиту поэтической декламацией и пересказыванием прозаических саг. Мы знаем также, что эти же роды отвечали за письменную литературу того периода, – и в Исландии, и в Норвегии.

Исходя из имеющихся данных, мы в состоянии интерпретировать сохранившиеся со времен древности шведские фрагменты. Средневековая церковь и латинская письменность