Древности Константинополя

Возвращаясь отсюда по Золотому Рогу, легко будет посетить многие из древних памятников Византии, рассеянных там и сям по ее берегу. Эта экскурсия тем удобнее, что в городе заливов, проливов и всевозможных гаваней её можно совершить и на каике и на пароходе, который от моста Галаты и обратно делает здесь почти все скалы, т.е. подходит ко всевозможным пристаням, наскоро сколоченным из брёвен и досок. Поездка по берегам любопытна и в том отношении, что этим способом легко ознакомиться с оригинальным по своей пестроте стамбульским населением: впечатление одного участка остаётся у вас цельным, не смешиваясь с другими. Вот Галата-Капу, т.е. ворота дворца, некогда здесь бывшего, а ныне ведущего в квартал Галата, сплошь населённый евреями. По привычкам племени, местность избрана не только низменная, но прямо болотистая, между двух холмов, – древнее «Лугарёво», как называет, видимо, его Антоний, указывающий здесь древние церкви Павла Фивейского и Иоанна Кущника. Не подумайте сравнивать этот квартал с римским ghetto; это еврейский квартал на Востоке, и кто не видал подобного, может прийти в изумление. Римский ghetto – улица дворцов, и при всей своей грязи, затхлости, вони, несмотря на лохмотья, не лишена известной культурности. Галата же представляет нам единственное зрелище таких, наскоро сколоченных, всюду обносившихся и отовсюду подпёртых домов, что вы с трудом допускаете, чтобы в этих домах жили люди. И вы видите этих людей – красивый семический тип, но искажённый дикими нравами, как у польских евреев, и что самое оригинальное – на них шубы на заячьем меху в самую жару летом. Многие ли из них ведут своё аристократическое происхождение от испанских евреев – не знаю, но правду говорит известный своею правдивостью Де-Амичис, что не притеснение, но низкие нравы, варварская ранность браков и окружающая грязь – унизили племя. Не ищите, прибавлю, здесь чего-либо по историческим памятникам: самые стены здесь исчезли, – как-будто и их съела какая-нибудь тля, – и надо идти далее, в гору, подняться на холм, чтобы там уже, вздохнув чистым воздухом, открыть прелестную мечеть Фетхие-Джами, в древности женский монастырь во имя Божьей Матери «Всеблаженной». Прежние греки выбирали хорошие места для помещения женских монастырей. Это место особенно удачно; чудные виды открываются повсюду, и недаром облюбовали монастырь и нашли себе успокоение здесь, после тревожной жизни, Алексей Комнин, Анна Комнин и др. Сюда перешёл патриархат в 1455 году, и церковь долго принадлежала христианам. Теперь кругом уединенной церкви – пустыня. Но откуда, в самом деле, эта страсть к разрушению? Быть может, не более ста лет назад здесь был обширный монастырь, а теперь – хоть шаром покати. Внутри самой церкви всё, что прославило её в древности, исчезло; блестящие мозаики скрылись под штукатуркою; но в одном из боковых куполов сохранились ещё мозаики, изображающие Спаса, окруженного 12 пророками, да с наружной стороны видна ещё надпись, лентою идущая по карнизу. Под холмом скалистый обрыв застроен большими красивыми домами – это древний Петрион, одно из любимых мест византийской аристократии. Нынче оно занято исключительно греками, и вся местность носит пресловутое имя Фанара, потому ли, что здесь был маяк, или что, по легенде, она была укреплена во время осады, ночью при фонарях. Здесь-то в известных улицах, в глухих домах во вкус Смирны, но уже с претензией на европеизм, живут гордые своим происхождением от Палеологов и дуков фанариоты, политики и банкиры, все духовные интересы которых по завету Византии, заключаются в претензиях на главенство, во вражде к Греции, в притязаниях на чистоту языка и проч. Кроме уродливой круглой часовни, носящей и теперь имя Мухолиотиссы, Фанар не имеет старинных построек и гордится только громадным зданием своей школы в американском вкусе. В обширном, но крайне унылом здании патриархата есть на дворе несколько древних барельефов, а в самой церкви – две древние мозаические иконы: одна – Богородицы, другая – Иоанна Предтечи, и между ними часть столба Христовых бичеваний, перенесённая из Фетхие-Джами. В патриархате вас будут уверять, что это всё из Св. Софии, и даже удостоверять, что грубо сложенный из плит мраморного пола помост патриаршей кафедры и самая кафедра были некогда патриаршим троном Златоуста. В этих уверениях есть и значительная доля невежества, и доля притязательности, и обычная у византийцев традиция; но помост сделан так грубо, что бросается в глаза, а кафедра – начала прошлого века. Церковь патриархата – длинный сарай, окрашенный внутри в зеленую краску, с размалёванными под антик колоннами.

Переезд от Фанара до первого моста лучше сделать в каике и идти всё время вдоль самого берега. Какие прелестные, благодатные места! Издали самые пожарища и уродливые бараки кажутся красивыми; всё это теснится к воде, влезает по пояс в воду, строится на сваях. Турок выдвигает узенькую террасу, насыпает на неё земли и разводит растения; на одном свободном конце стоят низенькие табуреты – принадлежность кейфа.