«Древоходец». Деревенский колдун. Книга первая

Анечка взяла его за руки и заглядывая в глаза торопливо заговорила:

– Константин, ну кого я могла ещё попросить в этой больнице о помощи. Тигрычу позвонила – твоё отделение, сама и разбирайся. Охрану просила – мы не обязаны. Бригаду вызвать из Георгиевска, так они забирать не будут – у него инсульт. Я от его криков сама начала с ума сходить. А на тебя я всегда привыкла полагаться. Ты уж пойми и извини!

– Ладно, проехали. Но на будущее – давай без интриг и без подстав.

– Всё поняла. Больше подобного не повториться, – ответила Анечка и попросила: – А теперь давай просто посидим. В моей жизни никогда ничего подобного не было: зимний бассейн с лепестками роз, вино. Даже сыр какой-то невероятный…

Вдруг Анечка заплакала, вытирая слёзы кулачками.

– Хватит хныкать, лучше давай выпьем, – предложил ей колдун, протягивая полотенце.

Анечка высморкалась в полотенце, вздохнула, и взяла бокал. Они чокнулись без слов и по- немного отпили вина.

Затем достаточно долго просидели молча, пока Анечка, полностью успокоившись, задала вопрос, который женщины всегда хотят задать одиноким мужчинам:

–Константин, а почему ты живёшь один? Я знаю – у тебя в аварии погибла жена. Но ведь уже давно? И с тех пор у тебя никого не было? Нет, я, конечно, уверена, что какие-то женщины у тебя были, но я имею в виду – почему нет постоянной?

– Есть, вроде бы, постоянная женщина, только она у меня – «постоянно – непостоянная».

– Как это понимать: «постоянно – непостоянная»? – удивилась Анечка.

–Встречаемся мы с ней не часто, от силы, раза два в месяц. Живёт в Москве, очень увлечена своей работой.

– Вы пробовали жить вместе?

– Попробовали, получилось плохо. Выдержали две недели, потом разругались и долго не разговаривали.

– Привыкли жить один – поэтому?

– Возможно поэтому. Слишком её было много, – колдун помахал рукой изображая мельтешение перед глазами.

Затем, Константин Сергеевич, не желая больше обсуждать с Анечкой эту тему, быстро поднялся, и, прямо с бортика, красиво прыгнул в воду. Вынырнув, он брасом сделал несколько кругов по периметру, а дальше перевернулся на спину, и, раскинув руки, застыл в центре, рядом с чашей из которой изливаясь в бассейн вода. Шевельнув кистями рук, он проплыл немного дальше и головой упёрся в круглую колону, которая примерно на метр возвышалась над поверхностью и сверху заканчивалась чашей. Теперь он мог смотреть на всё, только через занавесь из воды, стекающей сверху. Наблюдая за преломлением света в этой водяной плёнке, он вспоминал единственную и неудачную попытку жить с Жанной вместе.

На совместном проживании, одно время, очень настойчиво и активно начала настаивать Жанна. Он отбивался как мог. У него и так была весьма запутанная ситуация с жёнами, и он больше не хотел плодить сущностей. Но Жанна явочным порядком приехала и вселилась к нему в дом. Первая неделя была даже приятная. Особенно запомнились живые и веселые совместные ужины, переходящие иногда аж в ночные посиделки. У Жанны был острый язык и мгновенная реакция на слова и ситуации. Хотя она могла пошутить и «на грани», но никто особо не обижался. От неё доставалось всем одинаково: и колдуну, и Дмитрию, и Петровичу, а когда мишенью для удачной шутки становилась сама Жанна, она так же вместе со всеми заливисто хохотала, вытирая слёзы.

Но вот дальше, сначала исподволь, а потом всё чаще и всё напористей от неё пошли требования к колдуну вернуться к руководству и опять возглавить Совет.

Константин Сергеевич объяснял, что он больше не хочет командовать. За свою жизнь он напринимал столько решений, которые сломали многие судьбы, а многих и просто убили, и что теперь он желает просто отойти в сторону и заниматься тем делом, где может оказать наибольшую пользу – лечить людей.

– Вот великая польза – обслуживать в этой глуши артритных бабок! Ты себя просто сливаешь! – возмущалась она.

Жанна с гневом рассказывала про ошибки всего Совета в целом, и про чудовищные недостатки каждого конкретного члена Совета, в частности. Ещё она указывала, на специально, якобы, проводимую Советом линию, по уменьшению авторитета колдуна и значения его заслуг для системы.

– Они и тебя не уважают. Уже и в грош не ставят. Когда на заседаниях зачитывают твои обращения к Совету, улыбаются и переглядываются, точно от деревенского дурачка письмо получили, – выкладывала Жанна свои наблюдения, пытаясь разбудить в нём злость, и пробудить к активным действиям.

– Жанна, ну что ты несёшь? Как они могут ещё ко мне относиться? Как можно не уважать и не ценить парашют, с которым ты собираешься выпрыгивать с горящего самолёта? – возражал ей колдун.

Жанна не сдавалась, долбила и долбила, постоянно повторяя причины и мотивы, по которым он, якобы, был обязан опять возглавить Совет