Дрянь

Совершенно точно надо отвернуться, уйти, и даже в памяти своей не воспроизводить увиденное, однако образ обнажённой девушки, которую делят сразу двое мужчин, — буквально въедается в сознание, не позволяя сдвинуться с места. Какая-то часть меня всё ещё пытается напомнить о правилах приличия. Другая нагло усмехается ей в ответ, указывая, что в этом месте такие правила если и есть, так точно не настолько жёсткие. Ещё одна — просто-напросто инстинктивно плавится, по-прежнему бесстыдно разглядывая плавные изгибы женского тела, которое берёт сзади высокий мужчина в непроницаемой маске. Он полностью одет. Как и другой, которого незнакомка ласкает своим ртом. Эти трое буквально раскачиваются на волнах своего удовольствия в единый такт, как одно целое. Почти совершенно. И не замечают моего близкого расположения. Как и я сама — присутствие ещё одного мужчины.

— Нравится? — вынуждает вздрогнуть вкрадчивый тон Закери.

Он стоит совсем близко за моей спиной, а я отрываю пальцы от стекла, собираясь обернуться… Нет, не обернуться — сделать вид, словно меня совершенно не интересует то, что происходит там, с другой стороны перегородки, пусть то и будет выглядеть нелепо запоздало.

Да и всё равно не удаётся.

— Руки обратно на стекло, — звучит неумолимым приказом.

Властные вибрирующие нотки я буквально ощущаю кожей. Они словно пронизывают меня, просачиваясь в кровь, вынуждая подчиняться. К тому же, мужские ладони ложатся поверх моих, позволяя ощущать прохладу поверхности ещё отчётливее. Да и сопротивляться бессмысленно. Как только я пытаюсь сдвинуться, подумав о том, что одного представления в этих помещениях и так предостаточно, Закери одним уверенным жестом возвращает меня на место.

— Они не заметят нас. Не из той комнаты — точно. Об этом можешь не волноваться, — произносит мягко, в намерении успокоить. — И ты не ответила, — напоминает о былом. — Нравится? То, что ты видишь?

А я… Не вижу!

Даже вернувшись туда, где была прежде — не смотрю, банально зажмурившись.

Так что и отвечать ведь уже не обязательно?

Да и сознание тонет в окутывающем тепле чужого тела, практически позабыв о том, что что-то существует ещё помимо этого факта. Блондин прижимает меня собой слишком крепко — не объятия, нет, их жалкое подобие. Однако от того контакт между нами чувствуется не менее остро. Разум за последние минуты и так постепенно плавился, а теперь и вовсе… Терпкие отголоски амбры, сандала и кардамона, смешанного с мандариновыми нотами, разбавленные чуточкой итальянской водки — опьяняют. И не в присутствии в нас обоих алкоголя вовсе дело. Кончики пальцев мужчины плавно смещаются от внешней стороны моих ладоней к запястьям, и ещё дальше, почти лаская — предельно медленно, обещая нечто гораздо большее. А может это моё воображение настолько разыгралось. Но я всё равно задерживаю дыхание в ожидании. И конечно же, не отвечаю на заданный вопрос.

— Не молчи, Софи. Отвечай!

Снова вздрагиваю и открываю глаза, правда, сосредотачиваюсь на собственном теле, игнорируя то, что происходит вне этой зоны видимости. Одна его рука смещается к моему горлу, аккуратно сдавливая, а другая бесцеремонно забирается под майку, поглаживая живот у самого края пояса джинс. То ли контраст такой резкости, напополам с явной нежностью сбивает меня с толку, то ли голос Закери слишком непреклонен, но на этот раз я открываю рот без лишнего промедления.

— А должно? Нравиться… — проговариваю совсем тихо и неуверенно.

Ну, а что ещё я должна сказать?!

И сама не знаю…

— Тебе виднее, — отзывается Райт.

Ладонь на моём животе опускается ниже. Всего секунда — ширинка расстёгнута, а мужская рука по-хозяйски умещается между моих ног. Он снова гладит меня. Осторожно, бережно, ласково. И я почти готова стонать от этих ощущений, которых с каждым проходящим мгновением становится катастрофически мало.

Быть может мне стоило сопротивляться, не позволять ему такой вольности. Как минимум для того, чтобы он не узнал, не почувствовал и не понял…

— Какая же ты влажная, — звучит, почти как отражение продолжения моей мысли.

Вот теперь жар в моих венах, смешавшийся со стыдом, становится практически невыносимым. Убираю руки со стекла и пытаюсь вырваться, освободиться от этого удушающего чувства собственной слабости. Но если честно, я бы удивилась, если бы мне то действительно удалось.

— Руки! — сурово повторяет Закери, сам же за меня выполняя обозначенное.

Освободив от хватки мою шею, он впечатывает в стекло сначала одну мою ладонь, потом вторую, уложив её поверх первой над нашими головами. На этот раз свою руку не убирает. Вдавливает в прозрачную поверхность ещё крепче и слегка толкает, наряду с довольно грубым обращением столь же безжалостно проникая в моё тело. Меня будто молнией пронзает. Райт не даёт привыкнуть к новым ощущениям. И точно знает куда следует правильно надавить, чтобы я вновь извивалась в его своеобразных объятиях, но уже не ради бегства. Сейчас мне хочется лишь обратного. Только бы хозяин закрытого клуба был как можно ближе, глубже…

— Ох… — срывается с моих уст само собой с протяжным стоном.