Дронго. Книги 21-40

— Добрый вечер. — Он смотрел на нее недоверчиво и строго. Он не любил работать с женщинами. Он вообще не любил работать с напарниками. В столь деликатном деле, как работа мозгов, ему не требовался напарник. В этом он был искренне убежден. Для связи ему нужны были только расторопные помощники. А напарники слишком часто подставлялись и слишком часто погибали. Он не мог запросто рисковать жизнями чужих людей. К тому же у него уже был печальный опыт, о котором он не любил вспоминать.

— Меня прислали к вам, — сказала она, твердо глядя на него. Голос у нее был сильный и ровный, какой бывает у уверенных в себе женщин.

— Вы будете работать со мной в паре? — уточнил он непонятно для чего. Здесь просто не мог появиться чужой человек.

— Вас что-то не устраивает? — холодно спросила женщина.

— Меня не устраиваете вы, — честно сказал он, — хотя лично против вас я ничего не имею. Меня не устраивает ваш пол.

Она как-то удивленно дернула головой. Темные очки скрывали ее глаза, но он увидел, как она улыбнулась.

— Вы всегда так ненавидели женщин, Дронго? — спросила она.

— Откуда вы знаете, как меня называют? — удивился он.

— Знаю, — уверенно ответила она, — я много про вас слышала. Вы тот самый знаменитый аналитик, о котором рассказывают столько легенд.

— Снимите очки, — попросил он.

Глаза у нее были молодые. Но строгие и немного печальные, словно она успела еще в молодые годы познать мудрость, недоступную большинству людей ее возраста. Он пригляделся. Нет, абсолютно точно, он никогда ее не видел.

— Мы раньше встречались? — на всякий случай спросил он.

— Нет, — покачала она головой, — никогда. Просто мне много рассказывал про вас наш бывший руководитель.

— Можно узнать его имя?

— Можно. Он погиб несколько лет назад. Генерал Меджидов.

— Вы были в группе «Октава»? — понял Дронго. — Вы работали вместе с ним.

Она кивнула головой. Теперь он понимал, кто именно сидит перед ним. По личному указанию всесильного Андропова и с разрешения ЦК КПСС в 1974 году в Москве была создана специальная группа «Октава», выполняющая наиболее деликатные задачи особо секретного характера и подчиняющаяся непосредственно Председателю КГБ. Именно тогда усилиями этой группы был ликвидирован информатор ЦРУ, сумевший попасть на работу в ЦК КПСС. Сотрудникам КГБ было строжайше запрещено вербовать или вести наблюдение за партийными чиновниками подобного ранга, чем и воспользовались американцы. Но агент Адонис провалил задание, а группа «Октава» сумела устроить ему автомобильную катастрофу, чтобы не компрометировать высший штаб партии и органы государственной безопасности.

На счету группы, засекреченной и для самих сотрудников КГБ, было немало громких дел, о которых никто и никогда не должен был знать. Дронго лично знал генерала Меджидова, возглавившего группу после генерала Гогоберидзе. Но даже он не мог предполагать, что в столь специфической группе, каковой являлась «Октава», вместе с опытными профессионалами могла действовать и молодая женщина. Несколько лет назад генерал Меджидов погиб при невыясненных обстоятельствах рядом со зданием центрального аппарата КГБ. Его сбила неустановленная машина, и у многих друзей и знакомых генерала имелось немало оснований думать о том, что автомобиль-убийца появился не просто так. Но об этом предпочитали не говорить.

И теперь перед Дронго сидела женщина, бывший сотрудник группы «Октава», которая уже давно стала такой же легендой в КГБ, какой был и сам Дронго.

— Вы работали с Кямалом Меджидовым? — спросил он, уточняя.

— Несколько лет, пока его не убили, — кивнула она.

— Как вас зовут?

Она улыбнулась.

— Вам сказать настоящую фамилию или придумать другую?

— Настоящую.

— Елена Львовна Суслова. Подполковник Суслова.

— Вы не родственница бывшего секретаря ЦК?

— Нет, — опять улыбнулась она, — не родственница. Я думала, о нем все уже забыли.

— Вы долго работали в группе «Октава»?

— Достаточно долго, — кивнула она, — только в КГБ обычно говорят не «Октава», а группа «О».

— Да, действительно, я уже забыл, — согласился он, — теперь я примерно представляю, кого именно ко мне прислали.

— А я знаю, с кем буду работать, — парировала она, — вы ведь тот самый Дронго, который сорвал работу нашей разведки в Ницце.

— Теперь я стал печально знаменитым, — пробормотал он, — меня, наверно, скоро обвинят и в том, что я передал документы ПГУ англичанам.

— В этом тоже обвиняют, — улыбнулась Суслова.

— Ничего я им не передавал. Я набил два чемодана старыми французскими газетами и оставил их в номере. А уже ваш бывший сотрудник полковник Савельев продал их за миллион с лишним долларов. Но я не думаю, что из старых газет можно узнать о вашей агентуре в Литве.

— Вы меня почти убедили, — сказала Суслова, — хотя в службе внешней разведки до сих пор считают, что вы невольно помешали ее сотрудникам привезти документы в Москву.

— Не невольно, а сознательно, — возразил Дронго, — мне почему-то стало жаль литовцев. Маленькая страна, которая так хочет что-то построить. Мне показалось важным, чтобы у них появился и свой шанс.

— И вы всегда даете шанс другой стороне?