Дронго. Книги 21-40

От ее тела исходил мягкий аромат неизвестного Дронго парфюма. «Наверно, она применяет специальные японские парфюмы, ароматов которых я не знаю», — подумал он.

Он еще раз посмотрел на полураздетую женщину. Она не могла не нравиться. Но он почему-то медлил. Почему-то сомневался. И пытался разобраться в своих чувствах. Разница в возрасте? Но это глупо. Ему чуть больше сорока, а ей под тридцать. Недостаточный срок знакомства? Западную женщину, какой в душе была Фумико, это не могло остановить. Тогда почему он колебался? Что его сдерживало? Джил? Нет, он не принадлежал к числу мужчин, умеющих сохранять абсолютную верность. Тогда в чем дело? Ведь эта молодая женщина, стоявшая полураздетой перед ним, ему не просто нравилась. Она ему очень нравилась.

«В чем дело? — думал он. Он умел анализировать свои чувства. — Дело в том, что я боюсь. Боюсь, что она окажется причастной к происшедшему вчера событию, и тогда наша встреча будет не только роковой ошибкой, но и выльется в трагическую мелодраму для обоих».

Мужчина может быть хорошим аналитиком, но женщины обладают особой чувствительностью. Может быть, лучше развитой интуицией.

— Ты думаешь, это я стреляла? — Она вскинула голову. В глазах мелькнуло бешенство. Она наклонилась и подняла свою блузку, пиджак, плащ. Если она сейчас уйдет, он не простит себе никогда…

Он бросился к ней, она вырывалась, пытаясь выйти из номера. Ему с трудом удавалось ее удерживать.

— Хватит, — попросил он, — хватит. Не нужно так нервничать. Мне просто трудно свыкнуться с мыслью, что я могу понравиться такой красивой женщине.

— Ты даже не умеешь врать, — чуть успокоилась она. — Между прочим, у тебя опять раскрылся халат.

— Черт с ним, — он сбросил халат на пол. Она отпустила свои вещи.

— Когда ты успел одеться? — спросила она, заметив, что он уже не голый.

И протянула к нему руки.

Следующий час был особенным в их жизни. Ее нельзя было назвать очень опытной женщиной, на каком-то глубинном уровне она была японкой, не позволяющей себе лишних движений или рискованных экспериментов. Он почувствовал ее внутреннее сопротивление и постарался быть особенно деликатным.

Они лежали на широкой постели. Она осторожно водила пальцем по его груди.

— Что это? — спросила она, дотрагиваясь до уже зарастающего шрама.

Раньше шрам был безобразный, оставшийся после ранения. После косметической операции, на которую он решился в Париже, на груди остался лишь небольшой рубец, уже заживающий и зарастающий волосами.

— Ударился в детстве, — усмехнулся он, — не обращай внимания.

— Это не от удара, — возразила она. Даже в постели она не могла оставаться голой и прикрывала одеялом грудь и нижнюю часть тела.

— Значит, я забыл, — он не любил вспоминать об этом ранении.

Разве можно рассказать ей всю свою жизнь? Рассказать, какие планы и мечты у него были в середине восьмидесятых. Рассказать, как он впервые работал с Интерполом, как входил в группу Адама Купцевича, как погибали его друзья.

Разве можно рассказать этой красивой молодой женщине о трагической гибели Натали, о самоубийстве Марии, о всех его потерях и обретениях? Разве он мог рассказать о Лоне и Джил? Рассказать о том, как он дважды был ранен, потерял свою страну, в которой жил и в которую верил. Разве он мог обо всем рассказать?

И разве ей нужны его проблемы? Дочь одного из самых богатых людей страны, не знавшая с детства отказа ни в чем, она не сможет понять его. Может, поэтому она инстинктивно потянулась к нему. Вчерашние выстрелы были шоком и для мужчин. А в ее жизнь неожиданно ворвалась такая трагедия. И он еще подозревал эту красивую женщину в дурных намерениях. Конечно, она была в шоке, он ведь видел, как дрожали ее губы. Она не могла в этот момент сообразить, как ей себя вести.

Может быть, впервые в жизни она увидела так близко смерть и трагедию.

Немудрено, что она испугалась. Она подняла пистолет, не думая об отпечатках пальцев. Просто японцы — замкнутые люди. Они не позволяют своим эмоциям выплескиваться наружу. Он обязан был об этом помнить.

— Ты о чем-то задумался? — спросила она.

— Об этих убийствах, — признался Дронго. — Ты хорошо знала погибшего Вадати?

— Конечно, знала. Он был очень дисциплинированный человек. Пунктуальный даже для японца. Говорят, он был одним из лучших специалистов в своей области.

Поэтому все были очень удивлены, когда он попал в автомобильную катастрофу. Он обычно сам вел свою машину и никогда не нарушал правил. А тут неожиданно выехал на встречную полосу. Она не была отделена бетонными ограждениями, и большой трейлер сразу в него врезался. Говорят, Вадати погиб мгновенно.

— И никто не заподозрил неладного?

— Нет. Полиция провела расследование. Выяснилось, что Вадати не справился с управлением. Его машину проверяли и ничего не нашли. Я очень удивилась, когда узнала об убийстве, ведь полиция уже проверяла его машину.

— Видимо, Тамакити проверял ее лучше, — предположил Дронго. — И еще я хотел спросить тебя о Сэцуко. Она была твоим заместителем?