Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

Правда, за своими разглагольствованиями не замечал, как вокруг него пустое место образовалось. Сосед, что копал рядом, на расстоянии руки, вдруг присел, спрятавшись в окопе. Только лопата, стоявшая торчком, и напоминала, что тут еще кто-то есть. Товарищ, с другой стороны, тоже стал бочком отходить назад, делая при этом такое лицо, что лучше и не смотреть. Остальные бойцы, что «грели уши», в один момент разбрелись по своим местам, с небывалой энергией принявшись копать землю дальше. Свои были из его взвода, оттого и знал, когда нужно рот открывать, а когда и столбом стоять. Один рыжий, как тополь на Плющихе, остался стоять.

— А орудия, вообще, лучше там поставить. Летеха у нас еще сынок, молоко на губах не об…

Больше он ничего сказать не успел. Взбешенный его поучениями, дроу резко рванул вперед и снес бойца, как кеглю. Снова догнал, бросил его на земляной холм и прижал коленом.

— Закрой свою пасть, жалкое отродье, — едва не зарычал Риивал, все сильнее и сильнее вжимая в землю парня. — Ты кого вздумал учить воевать⁈ Меня?

Рыжий, нет бы затихнуть, еще трепыхаться начал. С обиженным лицом попытался что-то крикнуть. Вроде бы даже комбата помянул.

— Не уймешься, значит…

Бойца, словно котенка, подхватило и бросило в им же выкопанный окоп. Внизу поднялась пыль, от которой резко запершило в горле, зажмурились глаза, а следом сверху посыпалась земля.

— Хоррошо… Тогда землю жрать будешь, пока не поумнеешь.

Хмыкая, дроу начал медленно засыпать окоп. Кинет горсть земли и наблюдает за копошившимся внизу кашляющим телом. Кинет еще и снова наблюдает. Иногда с двух рук добавит. Вот уже внизу толком и не видно ничего, один только силуэт угадывается с вскинутой в защите рукой.

— Хват…Хр-хр-р… Хватит… — наконец, оттуда донеслось мало разборчивое хрипение, прерываемое то кашлем, то отхаркиванием, то хрипом. — Кхе-кхе-кхе… Хватит… Кхе-кхе… Товарищ сер… Прости… Хр-р-р… — глинистая пыль чуть осела и показалось желтое лицо с грязными дорожками от слез. — Товарищ сержант, кхе-кхе. Я все понял. Хр-р-р…

Риивал некоторое время молча его рассматривал, нависая над окопом, как коршун над жертвой. Раздумывал, не довести ли начатое до конца. Зачем ему в стаде «паршивые овцы»? Все равно впереди бой, который все спишет. И, возможно, лучше сейчас разобраться с этим поганеньким человечишкой, пока соей дуростью он не заразил остальных.

И, похоже, эти мысли так ясно отразились на его лице, что рыжий в окопе начал всхлипывать. Остро запахло мочой.

— Ни черта ты не понял, хума… человек, — Риивал перегнулся через бруствер, схватил за горло бойца, поднял выше, заставив захрипеть. — Ты не воин, ты грязь под его ногами… Твоё дело молчать и копать, молчать и копать. Копать так, чтобы земля под ногами ходуном ходила, чтобы лопаты от силы ломались. И тогда ты может быть ещё немного поживешь. Но, не дай Ллос, будешь недостаточно усерден, выпотрошу, как поросенка.

Клинок вынырнул, словно из неоткуда, и оказался прямо напротив его левого глаза. И рыжий даже дышать перестал. Взгляд закаменел, зрачки расширились до неимоверных размеров. Понял, что смерть уже не за плечом, как у других бойцов, а уже перед ним, хватает его за руку и тащит за собой.

— А сейчас… — Риивал разжал пальцы, бросив скрючившуюся тушку вниз окопа. После поднялся и внимательно обвел взглядом всех, кто был рядом. — Копайте так, как никогда до этого не копали. И знайте, вы делаете это для себя… Прохоров, где тебя черти носят⁈ Принес? Дай всем по глотку, не больше!

Ординарец уже откручивал винтовую кружку алюминиевой фляги литров на восемь — десять. Из кармана достал пару небольших рюмок, как раз на глоток.

— Подходи по одному! — зычно крикнул он, держа одну рюмку перед собой. — Кто по второму кругу пойдет, никого звать не буду, а лично пришибу, — в доказательство поднял руку и потряс мосластым кулаком в воздухе. Таким разок вдаришь, точно любого с ног свалишь. — Поняли?

Конечно, поняли. После недавней демонстрации наказания, которое может постигнуть каждого из них за лишний оскорбительный или насмешливый взгляд, бойцы и раненные из госпиталя всё старались делать не просто быстро, а очень быстро. К бойцу живо потянулись люди, молча опрокидывали в себя стопку и тут же возвращались на свои места. Через неполные пол часа пригорок с едва намеченной линией окоп уже стал напоминать разворошенный муравейник. Люди, словно и не работавшие почти всю ночь, с такой яростью стали вгрызаться в землю, что стало ясно — окончание работ не за горизонтом, а на расстоянии вытянутой руки.

Риивал уже успокоился, и сейчас смотрел на все это с довольной усмешкой. Людское племя в очередной раз показало свою податливость, готовность к подчинению. Вовремя занося кнут и время от времени показывая пряник, можно было сделать с ними, что угодно. С дроу такого не сделаешь.

Вдруг за его спиной раздалось непонятное шорканье, за которым сразу же последовало нерешительное покашливание.