Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

— Если мои расчеты верны, то магический контур уже пульсирует, — бормотал дроу, прижавшись одним ухом к земле. Столь мощный ритуал был совсем не детской игрушкой и мог стать оружием невиданной разрушительной силы, если был нарушен порядок заклятий. — Все должно получиться, Благосло…

И тут началось.

В городе, куда только что втянулась голова немецкой колонны, вдруг раздались взрывы. Три или четыре взрыва слились в один, и ухнуло так, что землю тряхнуло. К небу потянулись столбы черного дыма, над домами зачадил огонь. Сразу же затрещали пулеметные очереди, сухо защелкали винтовки, послышались истошные крики заживо сгорающих людей. И без подсказки было ясно, что немцу хорошо дали прикурить.

— Товарищ сержант, а мы когда? — пулеметчик, покусывая белый ус, уже выцеливал из пулемета разбегающиеся серые фигурки. Его второй номер, высокий детина, забыв о рассыпанных патронах и пустой брезентовой ленте от максима, тоже с напряжением всматривался в сторону немцев. Винтовка в его рукав нетерпеливо подрагивала, словно живая. — Так и немчуры на нас не останется. Вона, как ее споро косят.

Но Риивал не отвечал, жадно следя за боем. Его первое настоящее сражение в этом мире до боли напоминало уже пережитое, словно перенося его назад во времени и пространстве. Вокруг все также гремело, грохотало, сверкало. Закрой глаза, и не будет никакой разницы. Механикусы дварфов и земные танки скрежетали и ревели совершенно одинаково. Даже смрад и гарь от земляного жира, что заставляла их двигаться, была похожа.

— … Самое время сейчас вдарить, — не умолкал рядом пулеметчик, продолжая недовольно ворчать и поглаживать ручки пулемета. Бурчал что-то и его сосед. — Они, суки, как раз миномет ладят…

Сержант еще витал в воспоминаниях, внезапно и полностью его захвативших. Перед его глазами всплывали страшные образы недавних сражений на землях народа дроу. Небо застилал черный дым, грудь раздирала жуткая вонь алхимических гранат. От взрывов рушились массивные башни и стены сторожевой крепости, через завалы каменных монолитов перли механические черепахи дварфов. Отчаянно кричали защитники, которых добивали паладины людей. Этой войне нет и не было конца и края. Он продолжал воевать и там, и здесь.

— … Товарищ сержант! Товарищ сержант!

Кто-то кричал ему прямо в ухо, с силой дергая за рукав.

— Товарищ сержант, еще немцы! Танки! Товарищ сер…

Очнувшись, Риивал оттолкнул пулеметчика. Дернулся к брустверу, выдвинутому в сторону запада, и замер.

— Танки, товарищ сержант! Танки прут!

Он и сам все видел. Из-за поворота показалось несколько угловатых машин, с рокотом двигателей разворачивающихся для атаки. За ними уже маячили другие.

— Товарищ сер…

Уже ухнуло рядом с ними, засыпав окоп землей. Похоже, соседи на другом фланге не выдержали и открыли огонь.

— Огонь! — тут же заорал Риивал, махнув рукой. Больше ждать было нельзя. Бессмысленно. — Огонь!

Еще звучал приказ, а траншея уже окуталась огнем. На расплав ствола заработал пулемет, поливая свинцом наступавших немецких пехотинцев. Щелкали винтовочные выстрелы.

— Убивайте всех! Всех…

Вдоль траншеи стали чаще рваться снаряды. Немецкие танки били прямой наводкой, стараясь смешать их с грязью. С ползущих бронетранспортеров лупили пулеметы, с той стороны полетели первые мины.

— Огонь! Еще! Огонь!

Бой опьянял, будоража кровь. Страх, осторожность, неверие, подозрительность — все, что было и не было — растворялось в безумии сражения. Дроу оскалился, с наслаждением втягивая ртом воздух. Он уже и забыл, каково это.

— Огонь, черт вас дери! Хватит спать! — он шел мимо бойцов, крича на одних, подбадривая других. — Где твое оружие, воин⁈ Встать! Подобрать сопли! — схватил за шкирку трясущегося бойца и бросил его к брустверу. С размаху залепил ему оплеуху, приводя в чувство, и сразу же еще одну. — Очнулся⁈ А теперь воюй!

Отвернувшись, пошел дальше. Едва не подпрыгивал от нетерпения, поигрывая вынутым ножом. Жажда убийства захватывала все сильнее и сильнее, будя в нем инстинкты убийцы. Он снова был одним из темного племени, одним из тех, кем люди, дварфы и эльфы веками пугали своих детей.

Его кровь кипела, сводя с ума и смывая все наносное, чужое. Он опять дроу, который живет лишь одним — болью, страхом и ненавистью своего врага. Он больше никакой не человек, живущий по правилам местного мира. Он снова дроу.

— Хуманс-с-сы… Я выпотрошу ваши тела… во имя Темной госпожи… Умрите, все умрите…

Не переставая улыбаться, дроу вцепился в край окопа и одним рывком бросил тело наверх.

* * *

Новый, еще более мощный взрыв, сотряс окоп. Крупный калибр, без сомнения. Изломанное тело бойца отбросило в одну сторону, винтовку с измочаленным ложем — в другую.

— Нащупали, сволочи, — прошипел плотный мужик, судорожно стряхивая землю с портативной кинокамеры. — Не дай Бог, Лейку повредили…

Быстро прошелся пальцами, проверяя механизм и, главное, оптику. На вид, вроде бы, все в порядке.

— Целая…