Дроу в 1941 г. Я выпотрошу ваши тела во имя Темной госпожи

Рука непроизвольно шарилась у пояса в поисках ножа, так и не находя его. На нём не было ни ножен, ни пояса, лишь завязка на больничной пижаме.

Но врага рядом не было. Никого вокруг не было. Улицы словно вымерли. Лежали вывороченные взрывами деревья, рядом с остовами зданий возвышались кучи битого кирпича, виднелась пара сгоревших грузовиков.

Ни единой души не было, хотя…

— Гражданин Биктяков? — прямо за его спиной раздался хриплый голос. — Сдайте оружие, если есть!

Риивал развернулся, и едва не уткнулся в дуло винтовки. Прямо перед ним стояли двое — тыкавший в него оружием, незнакомый угрюмый красноармеец и плотный командир с довольной ухмылкой на лице. Второго дроу тоже узнал — майор Фомин, бывший здесь на вроде Надзирающего на манер дроу. Искал крамолу и измену.

— Что глазами хлопаешь? Доигрался! Теперь за все с тебя спросим: и за вранье, и за антисоветские взгляды, и за нападение на старшего по званию… Что, не было, не знаешь о таком⁉ — расхохотался майор. — Не было — будет, не слышал — услышишь… Оружие? Прячешь? Я вашу сучью породу насквозь вижу. И положь эту, очнется и сама дойдет… Не трясись, поздно уже.

Только невдомек майору было, что не от страха трясся сержант, никак не от страха. Его обуревало совсем другое чувство — жажда убийства. Риивал поэтому и мелко подрагивал, что едва сдерживался от желания. Только открытое место и сдерживало его от последнего шага. Но кто об этом знает…

— Давай, вперёд, а накроет ещё, — майор вздрогнул от слишком близкого взрыва. — Стоим тут у всех на виду. Иди, иди. И без своих этих штучек! Это другим можешь мозги пудрить, фокусы-шмокусы показывать! Со мной такое не пройдет. Только рукой махну, рядовой Казин живо в тебе дырок наделает. Так ведь, Казин?

От угрюмого красноармейца донеслось что-то вроде угуканья. Немногословен, серьезен. Такой точно без каких-либо раздумий выстрелит.

— Все мне, как на духу выложишь…

Под это бурчание Риивал пошел по улице. Сделал потерянный вид: осунулся, поникли плечи. Сам же, зыркая глазами по сторонам, искал подходящее место.

— … Поди за шнапсом к немчуре ходил, по обозу шарился. А нам здесь сказки рассказываешь, какой герой…

Вот впереди показался еще один догорающий остов грузовика. Рядом дом с обрушившейся стеной, глядевший на них разворошенными внутренностями своих комнат. Пожалуй, самое подходящее место для него.

— … А с диверсантом тоже темная история. Мне шепнули, что ему в камере кишки выпустили. Уже не от подельника ли ты избавлялся? Для такого циркача, как ты, ведь ничего сложного. Чего молчишь? Смотри, пока до места дойдем, я тебе столько статей нарисую, — заржал майор, довольный своей шуткой, а может и не шуткой. — Ну?

Они уже почти дошли до грузовика. Риивал осторожно повел плечами, напряг связанные руки, ослабляя веревки. Сразу почувствовал, что в любое мгновение можно их сбросить. Дрянь оказался узел, детский.

— А вдруг ты, и правда, циркач⁈ — майор все никак не мог успокоиться. По довольному тону чувствовалось, что тот уже какие-то далеко идущие планы на него строил. Видно решил, из него настоящего предателя вылепить. — Всякие такие штучки знаешь, умеешь. Подожди-ка… — похоже, тому в голову пришла еще одна гениальная мысль, которую он тут же начал озвучивать. — А если ты японский шпион⁈ Нам же в управлении рассказывали, что их там специально всяким приемчикам обучают. Ах ты, су…

До коптящего дымом грузовика осталось всего ничего. Риивал уже приготовился действовать.

— Воздух! — заорал во весь голос боец, тыкая ему в спину винтовкой. — В укрытие!

Послышался нарастающий вой пикирующего бомбардировщика, заходящего со стороны солнца. Загрохотали пулеметные очереди, полосуя здания, дорогу. Первый взрыв рванул в десятке шагов от них, второй — чуть ближе

Глава 18 Больше врагов, больше чести

* * *

г. Борисов, расположение 17-ой танковой дивизии вермахта

Двухэтажное белокаменное здание с круглыми колоннами спряталось в тени раскидистых вековых дубов, даря столь желанную прохладу в пронзительный июльский зной. Когда-то по здешним извилистым дорожкам, выложенным серой плиткой, носилась многочисленная прислуга и дворня князей Ярузельских, потомков гордых шляхтичей. У широкой лестницы с грозными каменными львами, застывшими у ее подножия, останавливались роскошные экипажи с господскими гостями. Гремела музыка, разносился веселый смех гостей. Бегали белокурые детишки в белоснежных одеждах, оттого похожие на маленьких ангелочков.

Но сейчас бывший господский сад оглашали совсем другие звуки. Вместо цоканья копыт черных, как смоль, жеребцов и поскрипывания лакированных экипажей слышался металлический скрежет танков, тарахтение мотоциклетов с вестовыми и лающая немецкая речь. В Борисове дислоцировалась 17-ая танковая дивизия вермахта, в составе группы армий Центр наступавшая на Смоленск, а затем и Москву. После кровопролитного сражения у городка Сенно дивизия приводила перегруппировку полков и батальонов, довольно сильно потрепанных сильными ударами 3-ей танковой армией РККА.