Дрожь земли

«Никаких ракет нет, – не изменившись в лице, отправил нам очередное послание Семен. – Уничтожение будет произведено иным технологическим способом. Отмена испытания невозможна. Согласно экстренному сценарию, единожды утвержденный навигационный маршрут не подлежит изменению до полного уничтожения цели. Двадцать минут назад я по приказу Умника ввел Жнецу координаты Цитадели и активировал испытательную программу. После этого Умник включил автоматический режим и полностью разорвал связь со мной. Ее восстановление произойдет лишь по окончании эксперимента».

– Я тебе не верю! – выкрикнул узловик и взял Мерлина на прицел армгана. – Хочу сам убедиться, правду или нет ты, сталтех недоделанный, говоришь!

В следующий же миг я, Арабеска, а следом за нами и Жорик встали стеной между мнемотехником и Пожарским. Все наши взаимные договоры с Ипатом пошли коту под хвост. Забыв их, мы наставили друг на друга оружие до того, как выбрались на поверхность. Что выглядело и вовсе полным идиотизмом, учитывая, что достичь ее нам по-прежнему не улыбалось даже в перспективе…

– Опусти пушку, Ипат! – опершись на плечо Жорика, прокричала Арабеска. – Кому сказала, мать твою! Быстро!

Я молчал. Что бы я в этот момент ни сказал, все равно узловик меня не послушает. Докричаться до него и призвать одуматься могла лишь его бывшая зазноба. По крайней мере раньше у нее это неплохо получалось.

– Ты что, Динара, не понимаешь: это дело касается уже не моих клятв Командору и не нас с тобой, а Цитадели! Судьбы всего нашего Ордена, черт побери! – Пушку рыцарь не опустил, но стрелять не торопился. Все-таки хорошо, что он и Арабеска некогда расстались друзьями. Нас с Жориком этот мерзавец изжарил бы лазером безо всяких разговоров. – И если вы думаете, что я допущу, чтобы все эти «умники» убили одним махом сотню моих братьев во главе с Хантером, вы глубоко заблуждаетесь! Мне плевать на то, что говорит ваш Мерлин! По своей воле или нет, но он встал на пути Ордена и сейчас за это заплатит!..

«Прошу вас! Не мешайте ему! – подал мысленный голос Пожарский. – Вам меня все равно не спасти! Позвольте мне умереть легкой смертью вместо той, что меня здесь ждет!»

– Вот вам и ответ! – победоносно хмыкнул Ипат, прочитав краем глаза свежую надпись на экране. – Он сам со мной согласен! Так что лучше не мешайте мне, а то!..

– Да что ты за маньяк такой стал! – вскричав, перебила его следопытка. – Лишь бы только прикончить кого-нибудь, а остальное – гори оно синим пламенем! Ну, убьешь ты Мерлина, и что дальше?! Это не спасет твою драгоценную Цитадель! Лично я верю Мерлину! Гена верит! Джорджик, вон, и тот верит, пусть и не знает Семена так, как знаем его мы! Семен за шесть лет никому из нас ни разу не солгал, одну лишь правду миру говорил, так с чего ему теперь начать врать? Будь ты на его месте и стой перед тобой член Ордена, сообщил бы ты ему, что тебе только что пришлось отдать команду на уничтожение Цитадели?

– Сообщил бы! – ответил Ипат. – Если бы сильно хотел сдохнуть! А Мерлину, сами видите, жить совершенно осточертело! И я его прекрасно понимаю: какая это, к собачьей матери, жизнь?

– Тогда зачем ему признаваться тебе, что его смерть никак не повлияет на судьбу Цитадели? – не отступала Динара. – К чему эта странная попытка самооправдания? Хотел бы он действительно умереть – наоборот, постарался бы разозлить тебя еще больше! Сказал бы, к примеру, что будет радоваться, умирая с мыслью о том, что Командор погибнет одновременно с ним!

Тут Ипат не нашелся, что ответить. Несмотря на его рьяное желание спасти братьев единственным доступным ему способом, он все же прислушивался к словам Арабески и задумывался над ее контраргументами.

Узловик раздосадованно скривил лицо и обвел глазами зал. Он мог бы оставить Мерлина в покое и просто разнести из армгана оборудование. Однако как на это отреагируем я и мой напарник? Наше и без того зыбкое доверие к Ипату подорвано. Стоит ему выпустить первый лазерный импульс – не важно, куда: в Семена или в экран, – как моя пуля вмиг поставит финальную точку в биографии этого одержимого рыцаря. И Динара теперь ему не заступница. При всех ее «остаточных» к нему чувствах сейчас она заняла сторону Пожарского и вряд ли сойдет со своей бескомпромиссной позиции.

«Я не хочу умирать, – признался Мерлин, глядя на нас печальным, но вовсе не униженным взором. – Я всегда безумно любил жизнь и даже сейчас продолжаю ее любить. И горько сожалею о том, что так мало успел в ней достичь и не доделал все дела. У меня еще было столько грандиозных планов и проектов… Но иного выхода не существует. Через тридцать секунд Жнец покидает Ангар. Цитадель обречена независимо от того, убьете вы меня или нет. Поэтому сделайте это немедленно, а затем срочно хватайтесь за что-нибудь устойчивое. Путь наверх будет очень нелегок».