Дрожь земли

Еще во время нашего нахождения на террасе «сердечника» я обратил внимание на периодические толчки и легкую дрожь, что начали сотрясать стальной саркофаг, в котором мы очутились. Тогда я не придал им особого значения – мало ли какой работой могут заниматься здесь биомехи. Но на этот момент дрожь уже переросла в ощутимую вибрацию, а толчки раз в полминуты покачивали пол у нас под ногами. И когда Семен предложил нам поскорее за что-нибудь ухватиться, до меня вдруг дошло, чтó вот-вот произойдет. Дошло с такой отчетливостью, что по спине побежали мурашки, а лоб покрылся испариной.

Каркас, по которому мы сюда забрались и который я имел возможность рассмотреть с террасы… Теперь ясно, что мне напоминала эта странная опорная конструкция! И почему она вообще была сделана столь сложной и устойчивой!..

– Хватит ломать комедию! Ты знаешь, что Динара, как всегда, права и Семен нам не лжет, – обратился я к Ипату и, зная, что рискую, тем не менее снял револьвер с боевого взвода и убрал его в кобуру. – И сейчас он нам явно не солгал. Поверь, рыцарь: уж коли Мерлин сказал: «Держитесь крепче», – значит, бросай все и делай, как сказано!

Ипат открыл было рот, но вымолвить что-либо не успел. Унылый и протяжный, словно стон какого-нибудь мифического исполина, гул донесся до нас снаружи. Мощь этого звука была такова, что пол, потолок и стены зала задребезжали, словно мембраны огромных динамиков. Толчки, которые нервировали нас, не усилились, зато участились и следовали практически один за другим. В который уже раз Ангар напоминал нам, наглецам, какие мы в действительности жалкие букашки. Но если раньше мы воспринимали его сейсмические намеки лишь как обычные угрозы, то теперь нас, образно говоря, взяли за грудки и хорошенько встряхнули. Что, само собой, уже никак нельзя было проигнорировать.

Секунда, и все герои нашего противостояния вновь забыли о вражде и бросились врассыпную. А, вернее, к ближайшим стойкам с оборудованием, за железные выступы которых можно было держаться как за поручни. Иных удобств в центре связи для посторонних не предусматривалось. И если вдруг «сердечник» возьмет и начнет вертеться волчком, наши меры предосторожности нас уже не спасут…

Серый фон на экране сменился бурым и зернистым. Но прежде чем это случилось, на нем успела высветиться надпись:

«Простите меня, сталкеры, если сможете! Видит Бог, это случилось не по моей вине! И будь я навеки проклят за то, что приложил к этому руку!»…

Удар, сотрясший зал сразу после того, как главный экран побурел, оказался воистину сокрушительным. Даже несмотря на то что мы готовились к чему-то подобному и крепко держались за стойки, нас все равно сбило с ног и повалило на пол. А некстати расслабившего пальцы Жорика вовсе оторвало от поручня и отшвырнуло прямо под ноги «связистам». Доносившийся снаружи стальной стон сменился шквальным рокотом. Я никогда не совершал автомобильные прогулки по горам и не попадал под камнепад. Но ощущение от терзающего наши барабанные перепонки грохота было именно таким. В эту минуту мы будто и впрямь сидели в салоне автомашины, а нас засыпал каменный обвал, неумолимо сминающий ее крышу.

Гром, тряска и толчки продолжались, но повторных ударов, при которых я чувствовал бы себя выпущенным из пушки ядром, не последовало. Теперь можно было не опасаться невзначай откусить себе язык – разве что хорошенько его прикусить, – и я мог мало-мальски отдышаться и оглядеться. Черному Джорджу повезло (в том смысле, насколько вообще было применимо к нам сейчас это слово). Он не треснулся ни обо что головой и уже полз обратно к поручню, обтирая руками и коленями ходящий ходуном пол. Динара и Ипат, как и я, клацали зубами и трясли подбородками, но держались вполне уверенно. Мерлин и восемь его ассистентов дрожали вместе со своими стойками. При этом зажмуривший глаза и откинувший голову назад Семен ничем не отличался в таком состоянии от остальных коматозных «связистов».

Впрочем, на экранах в это время творилось нечто гораздо более интересное. Бурый, неровно окрашенный фон, который пришел на смену однотонному серому, поначалу был неподвижен. Теперь же он менялся почти безостановочно и совершенно хаотично. Был бы я эпилептиком и пронаблюдай за ним, не отрываясь, полчаса, точно заработал бы очередной припадок.

Другие экраны – те, что окружали главный и были поменьше, – демонстрировали аналогичную картину. Вдобавок дрожащий пол накренился градусов на двадцать. Так, что, глядя на мониторы, нам приходилось задирать головы, а ползущий к поручню Дюймовый не продвигался вперед, а буксовал на месте. Ну а если суммировать все вышеназванные факты – удар, толчки, грохот, тряску, бурое мельтешение на экранах, крен пола – да к тому же прибавить к ним мощный, устойчивый каркас подземного сооружения, выходило, что Жнец – это…

Хочешь не хочешь, а вам придется в это поверить. Насколько ни противоречило существование подобных движущихся исполинов законам природы, один такой был все же создан на Керченском острове и вырвался на свободу в октябре 2057 года.