Друг Президента

– Дай зажигалку, у меня газ кончился, – попросил капитан.

Старлей щелкнул своей, поднес огонь к погасшей сигарете. Капитан затянулся.

– Интересно, а сколько их там, этих чеченских террористов?

Капитан со старлеем хоть и были людьми в погонах, но непосредственно в операциях им участвовать не приходилось. В большинстве случаев они перекрывали улицы, стояли в оцеплении.

– А требования у них какие, не слышал, лейтенант?

– Мне, товарищ капитан, они никаких требований не предъявляли. Представляете, я уже домой собирался, как по тревоге подняли.

– А мне без разницы, я дежурный сегодня до завтрашнего утра.

Солдаты в длинных шинелях стояли плечо к плечу, перекрыв выход из бомбоубежища на сквер, а также близлежащие улицы.

Подъезжали служебные машины. Появился и Елфимов. На нем был генеральский бушлат и новенькая каракулевая шапка. Вадим Петрович, выбравшись из машины, сразу же закурил. Голубев подошел к нему и уж хотел было козырнуть, но тут же вспомнил, что не в форме, и рука, поднятая к голове, быстро опустилась.

– Рассказывай, полковник.

– Действуем по плану, – в руках Дмитрия Кимовича была черная рация с коротким отростком антенны.

– Давай в мою машину.

Полковник с генералом устроились на заднем сиденье. Водитель стоял неподалеку, готовый в любой момент заскочить в машину и выполнить приказ генерала.

– Первый, ты где?

– Прошел первые двадцать метров, – хрипло сквозь помехи прозвучал голос бойца группы «Омега».

– Почему такая хреновая слышимость? – возмутился генерал.

– Много поворотов, выступов, сигнал отражается, не доходит.

– Ретрансляторы на поворотах выставляйте, вас не слышно! – крикнул в микрофон генерал.

– Слушаюсь! – сквозь хрип прорвался голос.

– Двигаются. Там черт ногу сломит, – комментировал полковник.

У Вадима Петровича на коленях лежал план подземных коммуникаций, ведущих к бомбоубежищу. Он пытался пальцем найти место, где сейчас находятся бойцы группы «Омега». Это ему не удавалось, линий и подземных ходов было довольно много.

– Это приблизительно здесь, – перехватив взгляд генерала, полковник пальцем провел по гладкому листу.

– А вот это что? – спросил Елфимов.

– Это глубже, товарищ генерал.

– Понял, – Вадим Петрович опустил стекло, выглянул на улицу.

В небе над деревьями висела мутная ущербная луна.

В рации прозвучал встревоженный голос. Слышимость на этот раз была хорошей.

– Товарищ полковник, обнаружены следы рифленых подошв. Кто-то перед нами прошел по теплотрассе. Один человек шел.

– Ты уверен?

– Следы свежие, мокрые, а здесь сухо.

– Проследи.

Генерал и полковник переглянулись. У обоих возникла мысль, что и террористы могли воспользоваться подземными коммуникациями, чтобы проникнуть в бомбоубежище со стороны запасных выходов и тем самым перекрыть подходы.

– Послушай, а может, они заминировали коммуникации?

Дмитрий Кимович нажал кнопку рации:

– Первый, Второй, Четвертый, говорит Голубев. Коммуникации могут быть заминированы.

Тем временем генерал подозвал к себе полковника ФСБ. Тот остановился перед машиной.

– Саперов в боевую готовность.

– Не надо, товарищ генерал, мои сами привыкли справляться. – И в рацию повторил: – Ребята, внимательно, подходы могут быть заминированы.

– Наверное, мертвая зона, сигнал не пробивается, – сделал заключение Голубев, и его лицо стало еще более сосредоточенным. Лоб избороздили глубокие морщины, под скулами заходили желваки.

Елфимов заерзал на сиденье, и руки сами потянулись к пачке с сигаретами.

«Которая уже за вечер? – подумал генерал, но тут же себя успокоил: – Такие вечера, слава богу, не часто бывают. Даст бог, все хорошо закончится».

Бога люди вспоминают в самые критические моменты, и Вадим Петрович, будучи в глубине души атеистом, вспомнил Бога, и не с малой буквы, а с прописной. Все-таки как-никак там, под землей, живые люди, которых захватили террористы, и к ним на помощь тоже пробиваются живые люди, сотрудники «Омеги», донельзя засекреченной, и, возможно, благодаря удачному исходу операции у группы появится шанс остаться в боевом строю.

Генерал скрежетнул зубами, крепко сжал фильтр сигареты. Полковник щелкнул зажигалкой.

– Что-то я занервничал.

– Ничего, бывает, – пояснил Голубев. – Наверное, они в зоне недосягаемости.

Это немного успокоило Вадима Петровича, но руки предательски подрагивали, и пепел сыпался прямо на коврик под ногами.

* * *

Шум, услышанный Климом Бондаревым и принятый за близость бомбоубежища, был обманчив – это вода шумела в трубах и булькал воздух. Звуки были так похожи на голоса людей, что он ошибся. Клим быстро догадался: прямо над головой толстая горячая труба с разорванной теплоизоляцией делала резкий разворот.

«Черт, наследил!» – посветив себе под ноги, подумал Бондарев.

Из глубины тоннеля его слух уловил совсем иные звуки. Это был осторожный, крадущийся шорох, он приближался. Сомнений не оставалось, в тоннеле находился еще кто-то. На мгновение в глубине тоннеля мелькнул огонек фонарика. Клим отпрянул к стене в узкую нишу, затем посмотрел вверх. Над головой проходили три толстых трубы – пальцами двух рук не обхватить – и моток кабелей. Провода переплетались друг с другом.