Друг Президента

«Не может этого быть, – злился на себя генерал, – я все понимаю: специальные тренировки, методики по умению управлять собственным телом. Но должен же живой человек дышать! Куда он спрятался? Тогда я не заметил часового, потому что не знал о нем. А теперь я знаю, но не вижу!»

Голубев понял, в чем дело, заранее знал, что генерал примется высматривать, но виду не подавал, шел рядом с Елфимовым в наброшенном на плечи бушлате. Сидоров старательно делал вид, что вопрос, куда подевался часовой, его совсем не интересует, хотя сам изнывал от любопытства.

Генерал резко обернулся, заслышав, что снег теперь скрипит уже не под тремя парами ног, а к ним добавилась еще одна пара. У стены ангара на вытоптанном пятачке прохаживался спецназовец в белом маскхалате. На его лице ничего нельзя было прочесть: ни улыбки, ни злорадства, ни напряжения. Человек просто нес возложенную на него службу. Ни от кого не прятался, не маскировался, всем своим видом показывая, что топчется здесь давно. Автомат был девственно чист – ни одной снежинки к нему не прилипло.

– Ну, знаешь ли, полковник, – не выдержал генерал, – кончай свои фокусы.

– Какие? – вскинул припорошенные снегом брови Голубев.

– Вот этого, бойца своего…

– Часового?

– Где он прятался?

Полковник внимательно посмотрел на часового, затем перевел недоуменный взгляд на генерала:

– Он у входа и стоял. Странно, что вы его не заметили, – притворяться командир «Омеги» умел мастерски.

Полковник Голубев сказал это так серьезно, что Елфимов и сам засомневался.

«Может, я его не заметил? Нет, точно его не было. Глаза-то у меня на месте».

Но выставлять себя дураком Елфимову не хотелось, он деловито поправил каракулевую шапку.

– Мерзнет человек, – сдавленно пробасил генерал, – охраны на базе хватает, – лишнее это. Офицер все-таки.

Сказав это, Елфимов уже чисто машинально глянул туда, где только что видел часового. Посмотрел, как любой человек смотрит на того, о ком говорит. Нижняя челюсть Елфимова отвисла, во рту одиноко поблескивал золотой зуб. Часовой «Омеги» вновь растворился в воздухе без следа.

– Где? Куда? – все же вырвалось у Елфимова.

– Погреться ушел.

– Почему?

– Ведь вы так сказали, товарищ генерал. У моих людей не только глаз, но и слух острый.

– Да уж. Может, они и мысли читать обучены?

– Мысли – нет, намерения – да.

Сидоров хотел провалиться на месте, знал, что генерал жестоко расправляется с теми, кто был свидетелем его ошибок или унижений. Но свой крест он должен был нести до конца. Скажет генерал: «Исчезни», тогда и можно будет отойти в сторону.

– А банька здесь чудесная, – неожиданно заливисто произнес Сидоров.

Его звонкий голос отразился от стены склада и вернулся. Сидоров втянул голову в плечи.

«И тут промахнулся, – подумал он, – лучше молчать. Не в духе сегодня генерал. Мрачный и злой. Но машины ему понравились».

Полковник взбежал на крыльцо и открыл дверь гостевого домика. Накануне он сам проследил за тем, чтобы Елфимов ни в чем не нуждался. Голубев даже не сделал попытки снять ботинки, лишь пару раз ударил подошвами, оббивая снег. Генерал валенки не сбросил, не хотел показывать мокрые носки.

– Банька внизу, – Сидоров с легким поклоном указал рукой на деревянную лестницу, – о печке-каменке не беспокойтесь, в нее солдат из пристройки регулярно дрова подбрасывает. Стол у бассейна накрыт.

«Не полковник, а официант суетливый», – с отвращением глянул на Сидорова командир «Омеги».

– Оставь нас двоих, – чуть слышно прошептал Елфимов, проходя мимо Сидорова.

– Если что, я здесь, – Сидоров распахнул дверь комнаты на первом этаже, – бумагами займусь.

«И какого черта я сказал про бумаги? Какие такие бумаги? Вот уж рванул, да чуть задницу не порвал. Это ж получается, что я, мол, работать буду, а Елфимов – париться и водку пить?»

Генеральский и полковничий бушлаты повисли на лосином роге, прибитом слева от двери. Гостевой дом был построен достаточно давно, во времена всеобщего дефицита, и потому все в нем было сделано солдатскими руками из местных и подручных материалов. Доски с ближайшей пилорамы, мебель и столярка из мастерской, где изготавливали мишени и макеты танков, самолетов, тактических ракет. Даже ручки к дверям и те были выкованы в механических мастерских.

Елфимов с Голубевым спустились в подвальный этаж. Стены были аккуратно обшиты березовым горбылем, густо промазанным прямо по бересте лаком.

– Вот и пришли, – жизнерадостно вымолвил генерал, заходя в душный влажный предбанник.

За приоткрытой дверью виднелся небольшой – два на два метра, бассейн и дощатый, густо заставленный угощениями стол, сервированный на четверых. Подполковник Квак рассчитывал еще на себя и Сидорова.

Елфимов сбросил одежду, стянул белье. Голубев раздевался, стоя к нему спиной. Полковник брезгливо морщился, когда случайно соприкасался с генералом. Он терпеть не мог прикосновения мужского тела. Пусть даже чистого и сухого.