Другая Болейн

— Говорят, вы в меня влюблены. Говорят, я влюблена в вас. Говорят, мы по уши увязли в любви, а думаем, это просто игра.

— Боже. — Он вдруг будто прозрел. — Да, ведь это правда.

— Но, милорд, что вы такое говорите?

— Каким же я был дураком. Давным-давно уже в вас влюбился, а сам все время думал — это просто забава, вы меня дразните, ничего серьезного.

— Для меня все куда как серьезно, — ласково на него глянув, прошептала она.

Юноша застыл под взглядом этих темных глаз.

— Анна, — шепнул он, — любовь моя.

Ее губы как будто ждали поцелуя. Она выдохнула:

— Генрих. Мой Генрих.

Он приблизился, обнял затянутую в кружева талию. Притянул Анну к себе, та подалась, источая соблазн, чуть двинулась навстречу. Генрих наклонился к ней, губы нашли губы девушки — в первом поцелуе.

— Скажи это, — прошептала Анна, — скажи прямо сейчас, в этот самый момент, скажи мне, Генрих.

— Выходи за меня замуж!

— Вот дело и сделано, — небрежно рассказывала Анна вечером, когда мы остались в спальне вдвоем. Она приказала принести горячей воды, и мы обе сидели в ванне, поочередно терли друг другу спинки и мыли друг дружке волосы. Анна, как и все при французском дворе, большая поклонница чистоты, на этот раз занималась мытьем еще неистовей, чем обычно. Она проверила мои ногти — и на руках, и на ногах, будто я была грязнулей-мальчишкой, дала мне специальную палочку слоновой кости — вычистить уши, словно я была годовалым младенцем, расчесала частым гребнем — нет ли вшей — каждую прядку моих волос, сколько я ни ойкала от боли.

— Ну и… Что сделано? — сердито спросила я, вылезая из ванны и завертываясь в простыню — вода капала на пол. Вошли четыре служанки — вычерпать воду, чтобы можно было унести громоздкую деревянную ванну. Они собирали воду большими грубыми, уже намокшими простынями, так что дело продвигалось медленно. — Все, что ты мне рассказала, — просто флирт, да и только.

— Он сделал мне предложение, — ответила Анна, чуть за служанками закрылась дверь. Она потуже обернулась в простыню и уселась перед зеркалом.

Раздался стук в дверь.

— Ну, кто там еще? — раздраженно крикнула я.

— Это я, — ответил Георг.

— Мы ванну принимаем.

— Ничего, пусть войдет. — Анна уже начала расчесывать иссиня-черные волосы. — Поможет мне расчесать этот колтун.

Брат ступил в комнату и только брови поднял, заметив всю эту мешанину — вода на полу, повсюду мокрые простыни, мы обе, полуодетые, густая грива Анны в беспорядке рассыпалась по плечам.

— Что такое — маскарад? Нарядились русалками?

— Анна решила, надо помыться. Опять!

Сестра протянула брату расческу.

— Расчеши мне волосы, — улыбнулась хитрой улыбкой. — А то Мария всегда их так дерет.

Брат покорно принялся расчесывать густые черные кудри, прядку за прядкой. Он орудовал бережно, будто расчесывая гриву любимой кобыле. Анна от удовольствия даже глаза зажмурила.

— Вши? — внезапно насторожилась она.

— Пока нет, — доверительным шепотом, достойным венецианского парикмахера, ответил брат.

— Что сделано? — повторила я, возвращаясь к рассказу Анны.

— Он у меня в кармане, — без обиняков заявила сестра. — Генрих Перси. Сказал, что меня любит, сделал предложение. Ты и Георг должны быть свидетелями на обручении. Пусть даст мне кольцо, тогда и впрямь дело сделано, не разобьешь, ничуть не слабее, чем венчание в церкви со священником. И я буду герцогиней.

— Господи Боже мой. — Георг застыл с расческой в руках. — Анна! Ты уверена?

— Что мне — упускать такое? — резко бросила она.

— Нет, — согласился брат, — но все-таки. Герцогиня Нортумберленд! Боже, Анна, тебе будет принадлежать почти весь север Англии.

Она кивнула, улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Господи, мы станем одной из самых влиятельных семей в стране! А может, и во всей Европе! Мария в постели короля, ты — жена одного из самых могущественных его подданных. Мы навсегда вознесем Говардов на небывалую высоту. — Он прервал взволнованную речь, будто уже обдумывал следующий шаг.

— А если Мария забеременеет от короля и родится мальчик, то при поддержке Нортумберлендов он может и на трон претендовать. И я буду дядей короля Англии!

— То-то и оно, — вкрадчиво сказала Анна. — Об этом я и думаю.

Я промолчала, наблюдая за сестриным лицом.

— Семья Говардов на троне, — бормотал Георг себе под нос. — Союз Нортумберлендов и Говардов. И дело уже сделано, да? Как две такие семьи могут сойтись вместе? Только через брак и общего наследника. Мария может родить наследника, а Анна — привязать к нему Перси и его родных.

— Ты думала — я ничего не добьюсь. — Анна показала на меня пальцем.

Я кивнула:

— Считала — ты метишь слишком высоко.

— В следующий раз не возражай, — предупредила сестра. — Я, куда целюсь, туда и попадаю.

— В следующий раз буду знать, — покорно кивнула я.

— А он? — забеспокоился Георг. — Вдруг они его наследства лишат? Хорошенькое тогда будет дело — выйти замуж за мальчишку, которому светила герцогская корона, а достался позор и больше ничего.

Она покачала головой: