Другая дочь

Мелани снова закрыла глаза. Нет ничего хуже, чем попасть в неловкую ситуацию со свидетелем, способным раструбить об этом на весь свет.

– Ну как, выживете? – неприязненно буркнул официант.

– Возможно. Пожалуйста, не могли бы вы говорить тише.

Мужчина, казалось, на секунду раскаялся, но тут же разрушил впечатление:

– Не стоило тащиться сюда с ним. Идиотский поступок. Мерзавец хочет денег?

– А кто не хочет?

Мелани встала на ноги, нуждаясь в движении, просто… в движении. К сожалению, земля снова предательски накренилась и деревья закружились.

Официанту пришлось подхватить ее под руку.

– Попытаетесь идти самостоятельно, и всем присутствующим выпадет удовольствие наблюдать за вашим крутым пике. Зрение?

– Белые точки.

– Слух?

– Что?

– Вам предписаны лекарства, да?

– В доме, – прошептала она и попробовала сделать шаг.

Ноги подкосились. Официант снова поймал ее. Мелани повисла на его руке, и вдруг в голове зашумели голоса.

Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня домой!

Нет, милая. Тебе нельзя домой. Это небезопасно…

Мужчина что-то проворчал насчет глупых женщин, потом подхватил ее на руки. Она прислонилась к его плечу – твердому, надежному, сильному. От него пахло «Олд Спайс».

Мелани уткнулась лицом в его шею и мысленно послала мир катиться ко всем чертям.

* * *

Специальный агент Дэвид Риггс пребывал в дурном расположении духа. Во-первых, потому что был не в восторге от спасения девицы в бедственном положении. Во-вторых, потому что спасение вышеуказанной девицы слишком все усложнило.

«На этом этапе мы всего лишь глаза и уши. Расследование очень деликатное. Не облажайтесь».

Риггс был уверен, что старший спецагент Леймор сочтет слежку, вмешательство, а теперь еще и заботу о Мелани Стоукс той самой лажей. Риггсу поручили следить за ее отцом, по возможности подслушать разговор доктора Харпера Стоукса о медицинском мошенничестве, пока тот небрежно фланирует в смокинге на вечеринке дочери, попивая с друзьями первоклассную водку с тоником. Ага.

Дэвид поудобнее устроил Мелани в руках и пересек улицу. Девушка весила меньше, чем он полагал, весь вечер наблюдая, как она, словно светлячок, порхает по дому. Она ни разу не остановилась и, казалось, не нуждалась в передышке. Притащила коробку с манго на кухню. Не меньше полдюжины раз по кругу обошла гостиную, осторожно проверяя состояние матери.

И вот теперь положила ему голову на плечо, чего давным-давно не делала ни одна женщина.

В общем, Риггс немного растерялся, поэтому резко переключил мысли на досье семьи Стоуксов, в частности, на подробности о Мелани Стоукс. Удочерена в возрасте девяти лет после того, как оказалась в больнице, где работал доктор Стоукс. Некоторые СМИ изображали ее современной   сироткой Энни[2].   В 1991 закончила женский колледж свободных искусств Уэллсли со степенью бакалавра, принимает активное участие в деятельности различных благотворительных организаций. Одна из тех «хочу-отдать-что-нибудь-миру». Девять месяцев назад обручилась с доктором Уильямом Шеффилдом – любимцем и правой рукой отца. Через три месяца расторгла помолвку без объяснения причин. Одна из тех «мои-дела-это-мои-дела». Всячески заботится о своей матери, которая, как справедливо заметил Ларри Диггер, так и не пришла в себя после убийства первой дочери. Одна из тех «не-лезьте-в-мою-семью-не-лезьте-ко-мне». Вот и все, пожалуй.

Ничто в досье не указывало, что Мелани Стоукс – дочь серийного убийцы, хотя Дэвид нашел список совпадений репортера очень любопытным. Впрочем, агент пока не составил мнения о журналисте. При всем его бахвальстве, руки Ларри к концу разговора тряслись. Визитер, вероятно, пропустил ежевечернюю пинту бурбона перед встречей. Без сомнения, сейчас он нырнул в выпивку.

Мелани застонала, когда засверкали огни особняка.

– Только не вздумайте блевануть еще раз, – буркнул Дэвид.

– Подождите…

– Тошнит?

– Подождите, – вцепилась она в его форменную куртку. – Не рассказывайте никому… – лихорадочно пробормотала она. – Не рассказывайте… домашним. Я заплачу…

Мелани взглянула на него ясными, большими, серьезными глазами поразительного цвета – нечто среднее между синим и серым.

– Да, хорошо, конечно. Как пожелаете.

Девушка снова откинулась ему на руки, выглядя вполне удовлетворенной. Дэвид толкнул дверь в фойе, и все сразу их увидели.

– Что случилось? – тут же шагнул к ним Харпер Стоукс, позади маячил Уильям Шеффилд.

Затем примчалась Патриция, расплескивая апельсиновый сок на дизайнерское платье.

– Ах, Боже мой, Мелани.

– Спальня там? – спросил Дэвид, игнорируя аханье и вопросы, и направился к лестнице. – Она упомянула о таблетках от мигрени.

Харпер выругался.

– В ванной наверняка имеется фиоринал с кодеином. Патриция?

Та бросилась вперед на три ступеньки и выбежала из ванной дочери с таблетками и стаканом воды в руке, пока Дэвид укладывал Мелани на помятую постель. Его сразу же отстранили родители, Харпер с тревогой поднял руку дочери и проверил пульс.