Другая дверь

Он тихо спустился вниз, нигде внутри гостиницы не звука: то ли тут только богема живёт, встающая поздно, то ли просто он единственный постоялец? Кто знает, да и он теперь не узнает никогда, ибо возвращаться сюда Прохоров не собирался…

Перед самым выходом Слава остановился, сунул тросточку под мышку и в тусклом свете фонаря, проникавшем сквозь запылённое стекло над дверью, пересчитал свои деньги.

Не на улице же на виду у всего честного народа это было делать?

Двести семь марок…

Не густо…

Но и не страшно…

В таких гостиницах, как эта, если ни на что больше не тратить, он мог бы продержаться еще дней двадцать, а если всё же чуть-чуть меньше экономить – то полмесяца.

Правда до прихода (а ведь вовсе необязательного) Володиных денег было еще минимум дней сорок, но какая-то фора у него всё же была…

В конце улицы, прямо у него на глазах загорелся фонарь и осветил вывеску с дымящейся чашкой – нам туда…

Стараясь не попадаться никому на глаза, он прошёл в небольшой полупустой зал, сел по той же причине в самом углу и посмотрел вокруг: надо было понять самообслуживание здесь (его, говорят, как раз немцы и изобрели) или нужно ждать официанта.

Пока он осматривался, к нему подошла заспанная девица и, глянув на небольшой поднос в её руке, Слава понял – оно…

– Кофе… – сказал он и показал руками, разведя их вверх и вниз. – Гросс… Милх… Брот… Бутер…

Эту речь он заготовил, пока шёл до кафе, вспоминая слышанное, виденное и расчленив простое русское слово «бутерброд». Вот только как будет сыр, так и не всплыло в памяти…

– Казе? – спросила девица.

Что это такое, он не знал, но на всякий случай кивнул головой.

Не в Китае, чай, жареных червяков вряд ли принесут.

Через пару минут принесли то, что надо – большую, просто огромную, чашку кофе, много хлеба, масла и… сыр.

И это были последние две минуты перед тем, как снять заслонки и запруды и с головой уйти в его страшноватую сегодняшнюю действительность, из которой ещё надо было как-то выбираться, если хотел выжить…

53

Несколько страниц, а то и глав назад, мы уже говорили о некоей беседе Славы с приятелем врачом, объяснявшим ему, почему нормальный медик должен сначала снять болевой синдром, а только потом приступить к лечению. Для тех, кто не помнит, повторю еще раз, уж не взыщите:

– Понимаешь, боль часто калечит больше, чем сама болезнь, – рассказывал тот, – кроме того, лечение тоже может быть тяжёлым, поэтому необходимо, чтобы человек вздохнул, глотнул воздуха, что ли… Это вроде как ты вышел из дома за хлебом, а ближайшая булочная закрыта. Ты же не будешь разбираться – почему, а пойдешь в ту, что чуть подальше, чтобы получить то, что тебе реально нужно. И только потом, если есть желание и время, вернёшься к той, что рядом с домом, чтобы понять, что и как…

Наверное, по этой причине, запечатлевшейся в памяти, и начал Слава не с традиционного и хронологически более раннего русского вопроса «Кто виноват?» (роман Герцена – 1846 год), а с более позднего, но не менее русского – «Что делать?» (роман Чернышевского – 1863 год).

Не что произошло?

И не почему это случилось?

А какие у нас задачи?

Первое, ни в коем случае нельзя появляться в том районе – пересечение Кантштрассе и Лейбницштрассе плюс пару кварталов вокруг – где он болтался последние две недели. Этот запрет, правда, приводил к новым и не простым вопросам: как узнать результаты расследования детективного агентства? Как получить Володины деньги, когда они придут, а оба банка тут же, рядом?

То, что в Берлине все было под рукой, на соседней улице, сыграло с нашим героем злую шутку.

Но эти проблемы он отложил пока подальше…

Хотя агентство нужно посетить сегодня, так как ответ из Москвы насчет Нади обещан в этот день, однако никаких мыслей, как это сделать, у него пока не было – придётся отложить…

Кроме того, в том районе, кроме встречи с полицейскими, расследующими убийство Песи (Господи, упокой ее душу), легко можно было нарваться на самого Гороха или кого-то из его людей – никто не знает, кто и в каком количестве прибыл сюда из будущего.

Господи, а что там с Федерико?

Но это всё пока – в долгий ящик…

Второе и самое простое – изменить внешность…

Потому что слишком много народа видели Славу в этом костюме, в этом котелке, с этой бородкой…

А он знал, как меняет внешность человека новая шляпа, не говоря уже о наличии или отсутствии привычной растительности на лице…

Тут всё упиралось в деньги – потому что новая одежда за просто так не раздаётся и её нужно купить. С бородкой проще – сбрил сам, что вряд ли – за много лет почти совершенно отвык от этого действия, можно всю морду располосовать местными инструментами, или пошёл в парикмахерскую, которые здесь должны быть, просто не могли не быть…

Тоже деньги, но совсем небольшие…

Значит, первым пунктом в нашем списке уже дел, а не проблем:

Выйдя из кафе, найти, где побриться.

Третье, сегодня должен состояться визит к Рябушинскому. Время установлено не было, но понятно, что сейчас ещё рановато идти даже по делу, если иное не договорено. Хотя бы до двенадцати надо продержаться…