Другая Элис

Папа любил Шекспира и готов был часами читать маме «Ромео и Джульетту» или «Антония и Клеопатру» на зеленой лужайке, когда над головой пели птицы, а рядом с ним стояла корзина для пикников с хрустящими рогаликами, утиным паштетом, сыром бри, фруктовым рулетом и шампанским. Мама сидела, положив голову на папино плечо, и слушала каждое его слово. Но Шекспира она ненавидела. Так что теперь у папы появилась удобная возможность. Он листал страницы, отыскивая еще один любимый отрывок.

В дверь постучали.

– Привет! – Билл нерешительно вошел в палату. Папа деликатно удалился, сказав, что хочет выпить чаю.

– Я был таким кретином, не поддержал тебя… Просто я не хотел верить, – заговорил Билл после неловкого молчания. Я никогда не видела его за пределами теннисного корта. Мне было странно и непривычно говорить с ним в больничной обстановке.

– Я знаю, – ответила я.

Билл все еще стоял возле двери, переминаясь с ноги на ногу. Потом сел рядом со мной.

– Прости. – Снова долгая пауза. – Они сумеют чем-то тебе помочь? – спросил он.

– Да. Ну, надеюсь.

– Я никогда не забуду, как интересно нам было на корте. И всегда благодаря тебе. Ты была…

– Не говори об этом в прошедшем времени, как будто все позади. – Я неловко заерзала на синтетических подушках. – Я буду играть снова. У меня все пройдет.

На его глазах я увидела слезы. Он отвернулся и вытер их украдкой.

– Не отказывайся от меня, Билл. Я поправлюсь.

Он уже улыбался.

– Используй для борьбы с болезнью решимость, которая была у тебя на корте. Я знаю, ты сможешь это сделать. – Он торопливо чмокнул меня в лоб и ушел.

На меня нахлынула грусть. Почему мне казалось, что теперь я долго не увижу Билла? Ведь это наверняка не конец.

Софи навестила меня в тот вечер и принесла журналы. Она держала меня за руку и выслушивала мои невеселые новости. Ей хотелось, чтобы я поехала в Корнуолл с ней, ее семьей и бойфрендом и Себом. Я легла спать, вцепившись в мечты об этой поездке. Хоть что-то, о чем я могла мечтать. И снова подумала о Билле и о том, что он мне сказал.

В больнице я лежала уже пятый день, но от индометацина лучше мне не становилось; пожалуй, боли даже усиливались. Несмотря на покой, мое левое колено горело. За это время я узнала, что, если один или несколько суставов распухли и горячие, вызывают боль и серьезный дискомфорт, это называлось здесь «вспышкой». Мое колено напоминало маленький радиатор, жидкость бурлила в нем, как горячая, жидкая похлебка.

– Откуда берется эта жидкость? – спросила я у доктора Бакли, удивленно глядя на свою коленку.

– Синовиальная оболочка, выстилающая сустав, воспаляется; из-за этого сустав делается таким тугоподвижным и болезненным. Иногда этим все и ограничивается. Но в вашем случае из воспаленной оболочки выделяется жидкость. Если мы сумеем ее вытянуть, то колену будет комфортнее. Еще я собираюсь ввести в сустав стероиды, и это очень эффективно уменьшает воспаление – это обычное лечение для таких вспышек, как ваша.

Он начал готовить необходимые инструменты, а я пыталась осмыслить его слова. Привычные ему, для меня они звучали на манер иностранной речи.

– Скажите мне, если будет слишком больно, и я немедленно перестану, – пообещал он. Ощупал колено, отыскивая подходящее место, куда можно было вставить иглу и откачать жидкость. Толстая игла с пробиркой выглядела пугающе. – А теперь думайте о чем-нибудь приятном.

Мое тело напряглось, как струны скрипки. Не получалось у меня думать о чем-то приятном. Ну хорошо. Попробую. Я бегу по золотистому песку вместе с Себом, мягко плещут волны синего моря…

Игла вошла в коленку.

Я глубоко и размеренно дышала. Я плаваю рядом с дельфинами… Дельфинами? Забудь про них.

– Больно… ЧЕРТ. О боже. – Я крепко сжала руку сиделки. – Вы почти закончили? – Я прерывисто вздохнула.

– Молодец, хорошая девочка, все вытерпела. Как я вижу, вы читаете «Короля Лира», – заметил доктор Бакли, глядя на книгу.

– Да, – проскулила я. Опустила взгляд и увидела отвратительную на вид, густую, желто-оранжевую жижу, собравшуюся в пробирке.

– Это та самая история про Гонерилью и Регану? Старый глупец отдал им свое королевство…

– Вы закончили? – спросила я, хмурясь. – Это ужасно… ужасно… – Игла вошла в особенно чувствительное место, с острым воспалением.

– Еще совсем чуть-чуть. Так, теперь стероид. Все, конец. – Он взял пластырь, нарисовал на нем мордочку Микки-Мауса и налепил на мою коленку. – Храбрая девочка. Теперь станет немного легче. – Он посидел со мной несколько минут, пытаясь утешить. Вот вы сдадите выпускные экзамены, и будет легче. Завтра я загляну к вам, – пообещал он, наконец-то уходя.

Я откинулась на подушки и заплакала. Что творилось со мной?