Другая Элис

Мне нравилась студенческая жизнь. Наша ванная была сырой и вонючей, моя кровать состояла из двух матрасов, продавленных в середине, но меня это не волновало. Мои кулинарные таланты оставляли желать лучшего, но я любила ходить по магазинам с Софи, она помогала мне достать мюсли «Альпен» или «Кап-а-суп», стоявший на высоких полках. Шкаф на кухне был у меня общим с Маркусом и Стивеном. Жестяные банки Маркуса стояли в линейку в строгом военном порядке по сравнению с моими упаковками спагетти, пачками с соусом, консервированным тунцом и мамиными пончиками, которые, к ее огорчению, часто так и плесневели, забытые. Я ждала конца лекций, приходила домой и открывала бутылку вина. Поскольку в квартире мы жили вшестером, всегда было с кем поговорить. Пустая бутылка присоединялась к своим сородичам, выстроившимся на длинном столе в холле. Жужжал звонок в дверь, звенел телефон, гремела музыка, мы ходили в местные пабы, устраивали дома вечеринки. Нам было весело, и я наконец-то чувствовала себя обычной студенткой, учившейся ради диплома. С каждым днем я ощущала себя все более самостоятельной. Мои соседи по квартире были замечательные ребята, всегда готовые мне помочь. Они приносили бутылки с горячей водой, открывали тугие крышки, покупали пакеты с мороженым горохом, которые я прикладывала к коленям. Они всячески поддерживали меня, беседовали со мной у постели, если у меня бывали плохие дни, притаскивали для меня из библиотеки тяжелые книги. Последние два с половиной года сблизили нас с Софи еще больше. Мы с ней вместе решали разные проблемы. Пожалуй, можно сказать, что во всякой болезни есть одна хорошая вещь – она показывает тебе, кто твои настоящие друзья, и еще больше укрепляет дружбу.

Я любила свою специальность. Теперь у меня были два новых тьютора – глава отделения истории искусств мистер Бёрнс и миссис Уикэм, которая преподавала дизайн и прикладное искусство. Оба знали мою ситуацию, но никак не выделяли меня из группы, не заставляли чувствовать себя не такой, как все, а если мне нужно было наверстать пропущенные лекции или практические занятия, часто мне помогали. Я с одним знакомым парнем собиралась слетать в Венецию, чтобы посмотреть Тициана и Беллини. До занятий в университете я почти не бывала в галереях и музеях – и хотя это был полный контраст с игрой в теннис в Америке, я с удовольствием изучала историю искусства, у меня появился новый интерес в жизни.

– Эли, у меня было ужасное утро, я с ума схожу из-за заданий по политологии, – сказала Софи, шлепнув папку на кухонный стол.

– Бат? Ланч? – предложила я. Если у одной из нас был стресс, мы садились в мое авто и часто ехали в Бат, нашу излюбленную гавань шопинга. Я знала там все лавки. – Давай сходим в тот испанский бар, где дают много маслин и хлеба.

Она недовольно посмотрела на меня.

– Мне надо работать, дописать эссе. – Софи всегда отличалась добросовестностью и целеустремленностью…

Мы с Софи уплетали маслины с хлебом.

– Как поживает Том? – с нежностью спросила она.

– Он все еще живет в Уэльсе, в своей коммуне. Ему там нравится, но он набрался странных фраз, вероятно, от других обитателей.

– Каких? – Она помешивала соломкой в диетической коле.

– Его последний перл – «Кошелек мужчины – его личное королевство».

– А куда делись «Сколько за пушку?»? Или «Лови кайф, Билли Рэй»? – спросила она, наморщив нос от смеха.

– В последнее время он про них забыл. Зато часто бормочет: «Спокойно, детка!»

– Мне бы хотелось понять, как работает его мозг. Иногда я жалею, что не выбрала психологию, – сказала Софи.

– Мама рассказывала, как недавно они были в «Сейнсбери», и Том сказал продавцу за рыбным прилавком: «Не обслуживайте мою маму, она из Мафии!» И потом каждый раз, когда она спрашивала креветки или треску или что-то еще, Том говорил: «Жадная, жадная». – Как это можно проанализировать? – Мы засмеялись.

– Давай сменим тему, тебе скоро двадцать один, надо отпраздновать, – с восторгом заявила Софи. – Давай составим список. – Мы написали имена на бумажных салфетках, хохоча и соединяя наших друзей в самые невероятные пары.

Поздно вечером, очистив лицо от грима и надев полосатые пижамы, мы сидели на постели Софи и разговаривали почти до утра.

– Спать, – сказала я наконец и встала. – Спокойной ночи. – Закрывая дверь, я услышала приглушенный голос из-под одеяла.

– Эл, знаешь, ты одна из самых важных людей в моей жизни.

– Ты тоже, – ответила я, тихонько закрыв дверь.

25 января, мой день рождения. Мама с папой пригласили меня и всех ребят из нашей квартиры на ланч в благодарность за все, что они делали для меня. На прощание мама поцеловала меня и сказала, что я сейчас больше похожа на прежнюю Алису, чем за последние три года. Ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций. Из окна нашей квартиры я смотрела, как уезжали родители. Папа неистово сигналил. Мама помахала мне рукой из окошка.

Вечером я устроила вечеринку с фондю. Приехала Элен. Она рассказала мне о Джеймсе, своем новом бойфренде, и по ее лицу я поняла, что она влюбилась.