Другая Я

Всё произошло по моему полному согласию. По моему собственному желанию. Я просто позволила себе маленькую слабость. Но больше этому повторяться не стоит.

– Я первое время, как одержимый, скучал по твоему колечку, – он дотрагивается губами моего виска и чуть задерживается в ласковом прикосновении. – Жаль, что его больше нет.

– Почему же? Есть, конечно. Оно лежит в шкатулке. Просто теперь подобная вещь мне не по статусу. Но если оно тебе так нравится… – я допускаю короткую заминку, особенно остро осознавая, что этот мужчина, разумеется, не одинок. Даже странно, что же он вновь нашёл для себя такого уж притягательного в моей спальне? – У тебя же сейчас наверняка есть кто-нибудь? Могу подарить это украшение, – с ним так уютно, что я снова позволяю себе уткнуться носом в его шею, наплевав на то, что этому мужчине в моей постели и (уж точно!) в моих мыслях не место. – А ты уговоришь им воспользоваться ту, что сейчас рядом.

Мужчина хитро прищуривается, а его руки уже скользят по моей талии.

– Неси, конечно. Если сама же и позволишь себя уговорить, то я, так уж и быть, приму такой бесценный подарок, – веселье в его голосе оказывается заразным. Между нами словно и нет тех пяти лет моей боли и ощущения предательства от любимого человека. Даже странно. Как легко сердце стремиться забыть былое. Жаль только, разум работает совсем иначе.

– Ты неисправим, Шахов.

– Горбатого могила исправит.

Я растягиваю губы в ответной улыбке, наблюдая, как мужчина кладёт кисти рук себе на затылок, откидывает на них голову, опираясь о спинку кровати, и прикрывает глаза.

Его дыхание ровное, он выглядит полностью расслабленным.

И тут звучит вопрос, который высасывает из моих лёгких весь воздух.

– Мия, ты долго ещё была с Бергманом?

Один вопрос. Несчастная секунда. А воспоминания уже едкой кислотой пожирают изнутри. Снова…

– Костя, у тебя действительно с головой проблемы, да? Я с ним никогда не была.

– Ну да, конечно…

Короткое, язвительное мужское замечание ощутимо колеблет моё душевное равновесие. В любое другое время я бы намеренно промолчала и не стала заводить всю эту шарманку. Но именно сейчас я слишком уж эмоционально открыта. Поэтому смело начинаю возмущаться.

– Между прочим, если я тогда тебе просто надоела, можно было мне об этом сказать. Без дальнейшего унижения, – обида и старые потрясения вновь яростно переполняют душу. И, хоть и не вижу смысла молчать, но я не позволю своим давнишним эмоциям полноценно вылиться наружу. Это уже ни к чему. – Я ещё могу понять, что ты не захотел разгребать последствия, но тот факт, что ты так безропотно вообще смог меня ему отдать, не приму никогда. Ты ведь намеренно, собственными руками сжёг всё, что во мне было, – и, заранее отмахиваясь от любого его ответа, вновь стараясь закрыть душу от посторонних вмешательств, равнодушно подвожу краткий итог. – Сволочь ты, Шахов.

Его глаза в мгновение распахиваются. Он, глядя в потолок, моргает раз. Потом другой. Третий. Приподнимает голову, отнимает руки от затылка, медленно усаживается, облокачиваясь о мягкую спинку кровати плечом. И буравит меня тяжёлым взглядом.

– Отдал? Я?

– Ну не сама же я к нему поехала. Я что, по-твоему, сумасшедшая? Ты хоть на секунду вообще можешь представить, каково это? Терпеть липкие прикосновения такого, как он? Да я до сих пор помню противные, настойчивые руки и толстые пальцы под юбкой. Он так же, как и ты недавно в офисе, схватил меня за горло и прижал к стене. А потом развернул к ней лицом, не прекращая шарить по моему телу, до боли сжимая пальцы на моей коже и надёжно удерживая за руки. Как ты считаешь, Костя… Это унижение того стоило? Я пять лет не могу отскрести от себя эти воспоминания и воображаемые синяки от его пальцев. Не понимаю, какой свиньёй надо быть, чтобы лично прислать за мной машину и отправить в его дом.

Я приподнимаюсь, с тяжёлым сердцем осознавая, что всё волшебство этой ночи бесследно рассеялось, а мне вдруг захотелось перестирать простыни, на которых Шахов сейчас лежит. И смыть с себя его прикосновения. Идиотка…

– Всё, одевайся. И проваливай. Спасибо. Секс был шикарным. Лично мне понравился.

Свешиваю ноги с кровати и встаю, чувствуя на себе тяжёлый мужской взгляд. Заглядываю в шкаф, не глядя достаю первую попавшуюся домашнюю футболку, на моё счастье оказавшуюся достаточно длинной, и почему-то особенно остро ощущаю дискомфорт от отсутствия на мне белья. Не успеваю развернуться, как принимаю в спину ледяное:

– Ты о чём говоришь вообще? Я лично приехал тогда за тобой на работу. Поцеловал дверь, даже не дозвонившись до тебя! И узнал, что ты уже уехала к Бергману. Сама! Никто тебя силой не заставлял!

– Ой, не надо, – слушаю его вполуха. – Ты можешь просто молча уйти? У тебя всегда было слишком мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры.

Шахов приближается, резко хватает меня за руку, очень больно впиваясь пальцами в запястье, и разворачивает к себе.