Другая Я

Я лишь кричу и отбиваюсь. Плачу и стараюсь его оттолкнуть или хотя бы перехватить запястья. Но ничего не выходит. Совсем ничего. Даже кусаться не получается, потому что Бергман играючи уворачивается и зажимает мне рот. Моё платье задрано. Глотаю слёзы и чувствую, как противный, тошнотворный комок подкатывает к горлу, когда противные мужские пальцы обжигают ненавистным прикосновением низ живота. Он впивается губами в мою шею, противно размазывая свои слюни по моей коже.

Мне всё же удаётся немного отодвинуться и вновь закричать:

– Ну пожалуйста, ну не надо! Я ведь ничего вам не сделала!

Меня начинает тошнить… от всего. От чужого запаха. От грязных прикосновений, от липкого запаха алкоголя, от ощущения обречённости и от ужасающей вседозволенности.

– Солнышко, ты такая маленькая. Мне давно хотелось тебя попробовать, почему ты мне не позвонила? – противные руки одержимо шарят по телу, задерживаясь на груди и бёдрах, вызывая чувство брезгливости и желания выжечь с себя это безумие, прекратить сумасшествие. – Поверь, я умею быть щедрым, когда мне хорошо.

Господи, если только мне удастся уйти сейчас, пока ещё не случилось самое страшное, я никогда больше не коснусь этого ненавистного мира, в котором некоторым людям позволено всё…

И я осмеливаюсь использовать нежелательный, но единственный весомый аргумент, который у меня ещё остаётся.

– Я беременна от Шахова! Пожалуйста, не троньте!

Мой мучитель останавливается не сразу. Но до него постепенно всё же доходит смысл произнесённых слов. Резко сжимает мой подбородок и заставляет смотреть в его глаза, наполненные похотью, продолжая унизительно упираться в меня своим животным желанием.

– Девочка, я слишком не люблю, когда меня обманывают. Наказание будет очень жёстким.

Обезумев от замаячившей передо мной надежды, я, вся заплаканная и трясущаяся, сбивчиво начинаю добивать его правдой.

– Я не лгу! Он просто ещё не знает! Срок очень маленький! Ну пожалуйста! Это ведь может навредить ребёнку! Сжальтесь…

– И на что ты рассчитываешь? Неужто думаешь, что он обрадуется?

– Я ни на что не надеюсь, – произношу лишь одними губами. Я даже не уверенна, слышит ли он меня. Поэтому усилием воли добавляю громкости голосу. – Позвольте мне уехать, прошу!

– Я, кажется, понял. Малышка влюбилась… И очень зря. Представляешь, сколько у него таких, как ты? Никому не доставляет удовольствие разгребать последствия своих связей. И Шахов уж точно не исключение. Если ты считаешь иначе – ты глубоко заблуждаешься.