Другая история

— У тебя есть термос? А то я за своим не успею домой заскочить, — Впрочем, мы можем разогреть воду в котелке на газовой горелке: набор выживальщика лежит у меня в машине всегда.

— Найду. Чёрный чай?

— Ага, можно даже без сахара.

— И ещё у меня есть печенье, — тут Тим чуточку замялся. — Правда, самодельное, но вполне съедобное. Я проверял.

— Ты умеешь печь печенье? — А в глюке об этом ни полслова не было!

— Только самое простое и когда совсем припрёт. Так как, брать?

— Конечно! Это ж такой эксклюзив.

— Договорились, — Тим явно был польщён. — Сорок минут?

— Или быстрее, — я отлепился от капота. — Я наберу, когда тебе выходить.

— Ясно, жду, — и он повесил трубку.

Плохо гнущимися от холода пальцами я запихал смартфон в нагрудный карман куртки и забрался в напрочь остывший салон. Ничего, сейчас печку накрутим и по трассе притопим. Эх, забыл Тима предупредить, чтобы одевался потеплее, ну да ладно. Буду перезванивать — скажу.

Я никогда не считал, будто с возрастом становлюсь мудрее, однако кое-что за три с гаком десятка лет всё-таки для себя вынес. Например, что проблему двоих надо решать вдвоём, иначе можно таких дел наворотить — не расхлебаешь. Конечно, я отдавал себе отчёт: мой поздний звонок был очередным выбором на перепутье. И больше всего хотел бы знать, куда именно я теперь иду.

*В программировании выделяют знаковые и беззнаковые целочисленные типы данных. Как видно из названия, знаковые предназначены для хранения как положительных, так и отрицательных значений, а беззнаковые — чисел, не меньше нуля.

Беззнаковые типы данных, в отличие от соответствующих знаковых, имеют в два раза больший диапазон из-за того, что в знаковых типах первый бит указывает на знак числа: 1 — отрицательное, 0 — положительное.

========== IV (пломбир в вафельном стаканчике) ==========

— Слушай, если честно, ты сильно удивился моему звонку?

Будь благословен полумрак автомобильного салона, и будь прокляты дневные сны. Так неловко я, пожалуй, ещё ни разу в жизни себя не чувствовал.

— Хороший вопрос. Тому, что тебя заинтересовал мультиверсум, — да, удивился. А вот тому, что позвонил… Наверное, нет.

Если Тим и замечал моё состояние, то деликатно не акцентировал на нём внимание.

— Почему? Тебе по выходным часто звонят коллеги?

Всё, пора брать язык под контроль. Каким боком меня касается, кто и когда ему звонит?

— Ну, с недавних пор мне если и звонят, то спамеры из банка, — сознался Тим. — Так что думаю, это от того сна осталось, на уровне подсознания.

Мы как раз выруливали по развязке на автобан, поэтому моё невыразительное «Ясно» должно было звучать естественно.

— Вообще, идея правдоподобная, — после короткой паузы снова заговорил Тим. — Мне, допустим, только сейчас пришло в голову, что тебе неоткуда было узнать, в какой квартире я живу.

— Ну, я мог по соседям пробежаться, поспрашивать. Хотя, меня ведь тоже не удивило, что ты знаешь, сколько сахара класть в мой кофе. Подлая это всё-таки штука — сны.

Последняя моя фраза прозвучала чересчур зло для, в общем-то, вполне невинного обсуждения, и Тим оставил размышления вслух. Больше в дороге мы не разговаривали.

Я привёз нас ровно на то место, с которого провожал закатное солнце. Запорошенное звёздной пылью небо не имело дна, отчего при взгляде на него чуточку перехватывало горло. Как в детстве, когда выводишь в «полусолнце» скрипучие качели. На гулкой от мороза земле лежала тончайшая изморозь, и тепло дыхания застывало в стеклянном воздухе облачками новых галактик.

Очарованные, мы с Тимом долго стояли у обрыва, а затем я вернулся к машине готовить чай. Было лень доставать из багажника походный столик, так что я организовал чаепитие прямо на капоте «Патриота». Хотел уже звать Тима, однако он и сам почувствовал, что пора возвращаться на землю из звёздных далей. Подошёл к машине, с благодарным «Спасибо» взял у меня из рук кружку и сказал так, как делятся самым сокровенным: — Знаешь, быть живым — это просто невозможное счастье.

Весь разговор, над которым я заставлял себя думать, пока занимался готовкой, потерял свою важность.

— Ты до сих пор так ярко помнишь?

— Помню не совсем верное слово. Это больше похоже на выжженное в памяти клеймо.

Или на бабочку-шрам на не моём запястье.

— Но ты бы хотел забыть?

— Нет, — без раздумий ответил Тим. — Мало что заставляет настолько ценить жизнь, как память о смерти. И потом, рука об руку с теми воспоминаниями идёт моя благодарность тебе, а её я забывать не хочу ни при каких условиях.

Да нет, не мне, с горечью подумал я. Это Дрейк был героем; у меня же — одни глюки, психи и бесполезная рефлексия.

— Ты ведь хотел о чём-то поговорить? — Тим грел ладони о кружку, не глядя в мою сторону. Он ждал плохого, но всё-таки первым начал этот разговор.

— Хотел, — я поднял глаза к небу, словно на нём могли быть написаны правильные слова. — О снах. Скажи, тебе больше ничего не снилось? Ну, из той части мультиверсума?

— А, так вот откуда он взялся. Нет, больше ничего. А тебе, выходит, снилось?