Другая история

На оперативке нашу группу действительно не тронули, хотя шеф был хмур, как человек с сильной зубной болью. День вообще прошёл на редкость тихо, а потому плодотворно: мы с Васей закончили свою часть по доработке системы и передали бразды правления Ольге. Словом, поводов посидеть вечерком за бокалом чего-нибудь расслабляющего прибавилось.

— «Реми Мартан»? — уточнил я у Тима, когда мы спустились в блюзовый полумрак крохотного бара без вывески. Сам я о нём узнал от Димона, а уж где добыл информацию этот образцовый семьянин — тайна великая есть.

— Символически, — напомнил Тим.

— Само собой, про уговор я помню, — я прикусил язык. Чёрт, опять. Уговор о том, что Бабочке пить со мной вовсе не обязательно, был в майском сне, не в реальности. Хотя, Тим, похоже, отнёс фразу к нашему обсуждению посиделок посреди рабочей недели. Ну и замечательно.

Сумрачный бармен по-аптечному чётко разлил коньяк в два «тюльпана», к которым по собственной инициативе присовокупил блюдце с полупрозрачными ломтиками сыра. Мы забрали заказ и расположились за дальним от входа столиком. В тишине продегустировали алкоголь: Тим — на запах, я — на запах и вкус.

— Годно, — вынес я вердикт. — Нормальное место.

— Согласен, — Однако пригубливать «Реми Мартан» Тим всё равно не стал.

Мы вновь замолчали, и мне было хорошо в этом молчании. Я вспомнил повод, по которому сейчас пил, и Анну — со светлой грустью, как вспоминают счастливые сны или хорошее, оставшееся далеко в прошлом. И по-моему, это было неправильно. Как и то, о чём я собирался спросить.

— Тим, если я совсем обнаглел, ты так и скажи, я не обижусь. Мне показалось, или ты специально не идёшь дальше дружбы с Ольгой?

— Тебе не показалось, — На свою беду, Тим патологически не умел посылать лесом лезущего не в своё дело меня.

— Почему?

— Не хочу сделать её несчастной.

Я заменил возглас «Да почему сразу несчастной?!» сдержанным: — Не понимаю.

— Я, конечно, здесь теоретик, — Тим не сводил глаз с крепко сжимающих бокал ладоней, — но когда в паре один любит, а другой — вроде бы любит, то счастья такие отношения не приносят.

— «Вроде бы любит» — это ты? — тихо спросил я. Тим кивнул.

— Просто с недавних пор, — он очень аккуратно поставил «тюльпан» на стол и посмотрел мне в лицо, — я точно знаю, что такое любовь. И не хочу никому врать об этом.

Я почувствовал себя конкретно не в своей тарелке и героически слинял в кусты: — Что-то я разговор завёл, не подходящий к месту. Давай лучше про что-нибудь другое?

— Давай, — без сожаления согласился Тим. — Про что?

— Про что-нибудь глобально-философское, о чём ты сейчас читаешь.

— Если я скажу, что перечитываю Крапивина, то сильно упаду в твоих глазах?

— Вообще не упадёшь, — заверил я. — А с чего это ты взялся вспоминать книжное детство?

—Да я не взялся на самом деле. Про Крапивина так, к слову пришлось: недавно наткнулся на рецензию, где его книги назвали гимном некроромантизму, и подумал, что неплохо бы их перечитать с такой точки зрения. Но пока я читаю про жизнь и смерть с позиции тибетского буддизма.

— Смотрю, ты прям всерьёз темой смерти занялся!

— Пробую подвести теоретическую базу под память о практическом опыте.

— Ясненько, — я поудобнее устроился на стуле. — И много уже накопал?

— Ну, я только начал. Вот, например, в Тибете считают, что сама по себе смерть не хороша и не плоха, она естественна для человеческого существа, как сон или дыхание. На Западе же люди стараются спрятаться от неизбежного за тысячей рутинных дел и мыслей, за созданием иллюзии стабильности жизни — и когда подходят к черте, то внезапно понимают, что из-за этого страха жили впустую.

— А более верный подход?

— Не прятать голову в песок, разумеется. Научиться спокойно смотреть смерти в лицо — и увидеть, что же за ней скрывается.

— Бог, — уверенно сказал я.

— Буддисты называют это «природой Будды», однако суть та же, — Тим покрутил бокал за ножку. Поднёс к носу, вдыхая коньячный аромат. — Для подготовленного человека смерть — кульминация жизни и возможность выйти за границы круга перерождений.

— Но прежде надо уйти отшельником в Гималаи.

— Вроде бы это необязательно, однако до практических рекомендаций я пока не дочитал.

— Когда дочитаешь, не забудь рассказать. Вдруг там действительно что-то полезное?

— Хорошо, расскажу, — пообещал Тим. — А у тебя есть новости про ремонт машины?

Разговор перешёл к будничным делам, и начатый за упокой вечер закончился вполне себе за здравие.

— Пройдёмся немного? — предложил я, когда мы вышли из бара. Было пасмурно, но безветренно, и хотя асфальт влажно блестел в жёлтом свете уличных фонарей, с неба ничего не сыпалось.

— Давай, — Тим потянул носом воздух, пробуя его, как пробовал на запах «Реми Мартан». — Совсем зима о нас забыла.

— И отлично, — я подумал и не стал поднимать воротник куртки. — Пока я пешеход, я обеими руками за глобальное потепление.

— Да, мне морозы тоже не сильно по вкусу. Только на Новый год всё-таки хочется снега.

— До него ещё три недели. Глядишь, и выпадет что-нибудь.