Другая история

Так, бок о бок и изредка перебрасываясь фразами, мы неспешно шагали в сторону проспекта, откуда Тиму до дома было рукой подать, а мне до моих элитных ебеней сорок минут трястись в троллейбусе. Или — хрен редьки не слаще — полчаса в маршрутке.

— Мужики, закурить будет?

Коньяк и прогулка расслабили меня настолько, что я проворонил звоночек от шестого чувства. Впрочем, ребята могли спрашивать искренне — они же не совсем слабоумные, чтобы всего вчетвером залупаться на двух взрослых мужчин.

— Будет, — очень спокойно ответил Тим и достал из кармана пачку. — Держи.

Переговорщик вынужденно подошёл к нам — гоп-компания определённо не имела дурных намерений, — присмотрелся к Тиму, ко мне и вместо того, чтобы взять сигареты, попятился назад.

— Извините, — забормотал он. — Мне не нужно, извините.

Мы с Тимом изумлённо наблюдали, как гопник ретировался к своим, что-то им сказал, и все четверо шустро скрылись в ближайшем проулке.

— По-моему, я эти рожи уже видел, — протянул я. — Двоих точно.

— А я, кажется, только того, который за сигаретами подходил, — Тим убрал пачку обратно.

— Погоди, на выходных? — озарило меня. — Так вот что с твоим старым телефоном случилось!

— Да нет, я его вправду уронил и разбил экран. У меня тогда целый вечер всё из рук валилось — не каждый день приходится людям перцовкой в лицо брызгать.

Я представил, как себя должен был чувствовать гопник, встретив сразу двух своих неудавшихся жертв, и рассмеялся. Тим поддержал моё нервно-адреналиновое веселье коротким смешком: — Если у него в голове не одни опилки, то он правильно истолкует знаки мироздания.

— С трудом верится, — успокаиваясь, фыркнул я. — Эти ребята в голову преимущественно едят и шапку на ней носят. Но ты крутой товарищ, оказывается!

— Обычное везение и эффект неожиданности, — запротестовал Тим.

— Ещё скажи, что тебя совесть мучила за применение химоружия, — пошутил я и, судя по тому как Тим спрятал глаза, неожиданно попал в десятку.

— Ну, немного.

Да уж. Уникальная личность.

До остановки на проспекте мы добрались без эксцессов. Я посмотрел на часы и загрустил: начало одиннадцатого, троллейбусы уже не ходят, маршрутки — раз в полчаса по обещанию. Надо вызывать такси, но как же они мне выбесили за прошедшую неделю! Ещё ведь и цену заломят непомерную.

— Скажи, я тебя сильно стесню, если попрошусь на дверном коврике переночевать? — брякнул я, не успев подумать.

— Ты меня не стеснишь, даже если попросишься ночевать на кровати.

Тим обрадовался сказанной мною глупости — непосредственно, по-Бабочкиному — и по-Бабочкиному же стушевался, когда понял, что я это заметил.

— Неужели и завтраком покормишь?

А мне, чёрт побери, была приятна его радость.

— Покормлю. Омлет с колбасой и сыром подойдёт?

— По эксклюзивному тётушкиному рецепту? Спрашиваешь!

Только вдруг мне этой ночью приснится… что-нибудь? Или нам двоим приснится — какой после этого завтрак, после этого смотреть друг на друга тошно будет! Последние соображения отразились на моём лице настолько явно, что слепому не составило бы труда их прочесть. И радость Тима потухла — как свеча под порывом зимнего ветра.

— Или всё же поедешь домой? — ровно уточнил он.

— Не знаю; просто, — я напомнил себе, что это Тим, и с ним нужно говорить начистоту, — как поступим, если нам приснится, м-м, какое-нибудь непотребство?

Тим моментально заинтересовался жестяной табличкой с расписанием транспорта.

— Ну, ты ведь гость. Пойдёшь в ванную первым.

Представления не имею, что такого было в его нарочито рассудительном тоне, отчего мои опасения как Цербер языком слизнул.

— Нет уж, давай заранее по-честному монетку бросим, кому первым идти.

Позабыв про смущение, Тим удивлённо воззрился на меня: правда? ты передумал?

— Ладно, ладно, — Я сделал вид, будто истолковал взгляд в ключе моего полушутливого предложения. — Я гость, ты хозяин; как ты решил, так и будет. Идём?

Вот таким немудрёным способом я эгоистично добился, чего хотел — посреди декабрьской ночи персонально для меня засветило летнее солнышко.

— Конечно, идём.

***

Ничего крамольного той ночью мне не приснилось, да и в последующие раз или два, когда я психовал и напрашивался к Тиму ночевать, то спал без сновидений. Может быть, меня от них охранял новый обитатель Тимовой квартиры — белый кот Сём-Сёмыч. Тим получил его на передержку вместо обещанного щенка, которому в самый последний момент нашлись постоянные хозяева. Сём-Сёмыч был инвалидом: какие-то альтернативно одарённые ублюдки сбросили бедного зверя с пятого этажа, и он так жёстко поломался, что потребовались две операции и титановый шунт. С тех пор Сёма сидел по-балетному отставив в сторону негнущуюся заднюю лапу, однако веры в человечество не потерял. Думаю, он вообще считал, что именно кошки опекают непутёвых двуногих, а уж никак не наоборот. И когда рано просыпавшийся Тим начинал тихо возиться по дому, Сём-Сёмыч открывал дверь в мою комнату, запрыгивал на кровать и принимался меня будить. Активно прогонять зверя-инвалида было совестно, так что воленс-ноленс приходилось вставать.