Другая история принцессы

Каким-то неведомым образом знаки Осто и завитки Мирты вокруг выразительных глаз сделали Эйслинг симпатичнее. Ярвин с удовольствием ее разглядывал. И с еще большим удовольствием затащил бы опять в шатер, несмотря на побаливающий бок и неровно бьющееся после появления барса сердце.

Правда, Ярвин быстро очнулся, когда вновь посмотрел на дыру в стене.

– Корн, дед Гелата уже приехал? – спросил ярган.

– Да, он помог укрепить стену. У него золотые руки, – искренне сказал капитан.

– Хорошо, зови сюда. Обсудим стену и укрепление. Сегодня здесь останутся все воины, поможем залатать… Еще нужно проверить лес, желательно сейчас. Эти горцы спускались по каким-то тропкам, даже не спотыкались. У них точно есть тайные пути. Надо проверить да усложнить им жизнь.

– Я не думаю, что после сегодняшнего дня они еще сунутся сюда, – ответил Корн.

– Зря, они испугались, но видели, что нас мало. Поэтому найди человека, который знает лес, я сам хочу все осмотреть.

Корн бросил быстрый взгляд на Эйслинг и только потом ответил Ярвину:

– Лучше всех лес знает принцесса Эйслинг… Еще я дам своего оруженосца, он юн, но глазаст.

Ярвин поднял брови, рассматривая жену. Хотя чему он удивляется? В ней полно секретов, и знание леса наверняка не самый интересный. Глаза принцессы упрямо блеснули, и она выше подняла подбородок, будто муж засомневался в ее талантах следопыта.

Даже смешно стало. Но, пожалуй, прогуляться в темный лес вместе с женой он бы хотел.

Глава 9

Нельзя сказать, что Эйслинг любила лес. Он настораживал темнотой и вечной сыростью. Но здесь она могла на время затеряться, прийти в себя, найти солнечную поляну, чтобы собрать землянику или душицу. Правда, сидеть на одном месте не стоило. Среди этих ветвей и полумрака нужно проявлять особую осторожность и все время двигаться, но не подниматься слишком высоко, туда, где лес редел и начинались пологие склоны. Все знали, что за деревьями живут дикари, которые частенько забредали в чащу. Они выслеживали то зверей, то людей. Казалось, им нет разницы – попадет к ним на ужин олень или раб. Дикари спускались с гор, которые вырастали из пологих холмов, стоящих по ту сторону леса. В других странах такое недоразумение вряд ли бы именовали горами. Но здесь, рядом с мягкими линиями склонов, даже не слишком острые вершины и приземистые скалы смотрелись внушительно. Вот оттуда и спускались дикари, из-за чего местные ходили в лес редко, особенно поодиночке.

– Сейчас идем к оврагу, – сказала Эйслинг и обернулась к следующему за ней Ярвину. – Я покажу место, где, мне кажется, могут проходить дикари. А потом, если хочешь, выведу тебя ближе к их скалам.

Ее муж только кивнул. Хотя Эйслинг казалось, что он не очень-то верил в ее знания, и на мальчишку, который шел с ними, смотрел с бо́льшим интересом.

Ну конечно, кто поверит принцессе? Ей же положено теряться и пугаться в лесу, а не ходить среди деревьев, как в королевском саду.

Тем не менее она знала эту местность как свою ладонь. Каждую тропку и дерево, у которого можно затаиться и перевести дух. А все благодаря дракону. Среди дубов и осин он не мог ее выследить. Правда, быстро понял, где нужно ждать свою принцессу. Дракон ложился на вершине холма за лесом, как раз в том месте, откуда просматривались дикарские скалы с одной стороны и Хилн – с другой. Возможно, поэтому дикари в последний год почти перестали нападать на город. Боялись ящера, который любил здесь лежать.

Дракон только в первый раз, когда принцесса скрылась в лесу, поджег несколько деревьев. В тот день Эйслинг наглоталась дыма и испугалась до дрожи, но твердо решила больше не бежать, все равно бесполезно. Когда ящер понял, что никто не ускользнет, то стал ждать ее на вершине холма. И порыкивал, если она бродила слишком долго. Так и жили.

Сейчас, думая о том первом дне и горящем лесе, Эйслинг отчего-то больше не чувствовала страха. Хотя тогда так испугалась, что захотела забиться в угол и просто ждать, когда все закончится. Мелькала мысль броситься с утеса, но она слишком ценила жизнь и потому просто боялась. Боялась сделать лишний шаг в замке, где эхом разносились даже шорохи. Она была у дракона всего-то семь дней, но уже думала, что окончательно сошла с ума. Потому что однажды просто не ощутила боли, которая обычно разрывала сердце, когда рыцарь – очередная ее надежда на спасение – становился пеплом. Она даже человеком уже себя не чувствовала.

Но однажды ее переубедил сам дракон. Эйслинг убежала в лес и забралась дальше, чем рассчитывала. Ветер почти сбрасывал ее со скалы, на которую она поднялась, не подозревая, что пришла на землю дикарей. Она отупело смотрела в бездну, ни о чем не думая. Вполне возможно, и шагнула бы вниз просто из любопытства.

Она даже не вздрогнула, когда рядом приземлился дракон, обдавая ее пылью и запахом дыма. Эйслинг шагнула к пропасти, желая лучше ее рассмотреть. Но ящер вдруг положил у ее ног огромную голову и поставил крыло за спиной, чтобы не дул ветер…

– Далековато эти дикари забираются, – заметил Ярвин, когда они прошли лишь половину пути до оврага.