Другая история принцессы

Ярвин дотянулся до ее губ и поцеловал. Ее ленивый ответ что-то всколыхнул в груди. Сердце забилось, как тысячи барабанов. Столько зим позади, а припомнить, чтобы хоть раз в жизни ему так нравились поцелуи, он не мог.

Насладиться моментом мешало только незримое присутствие Мирты.

– Утро, а ты снова со мной, – сказал Ярвин.

– Тут нет отдельных комнат, извини, – пробормотала Эйслинг. – Это не замок. Здесь можно спать только вместе.

– Мне это нравится. Помнишь, я говорил – никаких отдельных комнат.

– Кажется. Тогда почему ты удивляешься? – Эйслинг посмотрела на него уже увереннее.

– После первой ночи ты сбежала за холмы, после ночи в Хилне спала неизвестно где… Кстати, где?

– В кабинете Корна, – созналась она.

– Больше так не делай… До прошлой ночи я думал, что на тебя тоже действует моя сила и ты, как другие, бежишь от нее. Но, похоже, это не так.

– Сила… Вот в чем дело. О тебе ходят слухи, будто ты так страшен, что девушки убегают, не дождавшись рассвета.

Ярвин усмехнулся. Его люди не распускали слухов. Они-то точно знали, почему девушки не выдерживают до утра. А ресляндцы мастера услышать одно, а подумать о другом.

– Так почему ты убегала? Боялась?

– После первой ночи сама не знаю… – Подумав, она добавила: – Наверное, надеялась сбежать, хотя знала о браслетах, но почему-то не могла сидеть на месте.

– Ночью было так плохо?

– Я не помню. Ты же дал мне дурман. – Эйслинг посмотрела ему в глаза. – А в Хилне я говорила с Корном. Хотела узнать, встречал ли он что-то о наших браслетах. Быть привязанными неудобно, согласись. А у Корна много книг и свитков. Сюда он нес все, что мог найти и спрятать от дракона. У него даже есть несколько книг, которых не найти у короля… Но о браслетах там ничего нет.

– Ты все еще хочешь убежать?

Она осторожно подняла руку и дотронулась до его щеки.

– Уже нет.

Он ее поцеловал и снова услышал громкий стук своего сердца.

Его пьянила мягкость губ, податливость ее тела и неторопливость движений, но еще больше – затуманенные глаза Эйслинг. Заглянуть в них и не продолжить – преступление. Ярвин целовал ее теплую кожу, вдыхал аромат лета и терял голову. Он забыл даже о присутствии Мирты. И если бы вдруг кто-то сказал, что на горизонте дым, послал бы дорогой душ. Ярвин не мог остановиться, когда чувствовал, как Эйслинг отвечает. И целовал до умопомрачения. Он взял ее рывком и забылся от сладкого стона. А когда Эйслинг произнесла его имя с мягким ресляндским выговором, совсем потерял голову.

Казалось бы, после такого начала день должен радовать. Но нет! Как Ярвин и думал, хранительница от него чего-то ждала. Сама Мирта пропала, но тянущее чувство внутри осталось. Крепло ощущение, что нужно поторопиться. Поэтому пришлось оставить Эйслинг, поднять Корна, всех своих и идти к стене.

Они работали целый день, но Ярвина все равно не отпускало чувство, будто он опаздывает. Уже был вечер, когда он перестал подгонять воинов и скакать по городу, проверяя стены и подступы. Только все было не то. Даже уважение, мелькавшее в глазах ресляндцев, никак не улучшало настроения. Наоборот, внутри с приближением ночи будто скребло когтями.

Уна нашла Ярвина поздним вечером у приоткрытых ворот, когда он рассматривал ближайшие темные холмы.

– Что с тобой? – спросила сестра.

– Чувствую, что-то грядет.

– Хранители?

– Как всегда, – отозвался он. Ярвин повернул обратно в город и не спеша пошел по широкой улице. – Стену залатали, дозорных выставили, а все равно в груди давит… Еще одну атаку дикарей сейчас мы не выдержим.

Уна тихо шла рядом и долго молчала.

– Твои земли теперь огромны, это предчувствие может быть никак не связано с Хилном. Нас второй день нет в замке, и никто не знает, что там происходит.

Ярвина будто кольнуло, но тут же отпустило. Знать бы, что это?

– Или это может быть связано не с местом, а с человеком… С твоей женой?

– Как давно ты видела Эйслинг? – тут же спросил ее Ярвин.

– Недавно. Она говорила с Корном. Она целый день с ним, и он этому рад.

– Как вижу, тебе и Корн не нравится.

– Он честный человек и хороший воин, – спокойно ответила Уна. – Но говорят, он влюблен в Эйслинг… Хотя стража Хилна в целом ее боготворит, так что все может быть не так, как кажется.

Ярвин не смог сдержать довольной улыбки. Отчего-то такое поклонение его жене вызывало гордость.

– Ты улыбаешься. – Уна шла и смотрела на него, чуть склонив голову к плечу.

– Сколько там человек в страже? Больше двадцати! А сколько девушек могут влюбить в себя больше двадцати мужчин сразу?.. Есть чему улыбнуться.

– Особенно если вспомнить, какой у твоей ресляндки длинный нос, – с усмешкой заметила Уна. А Ярвин только пожал плечами. Нормальный нос. – Брат, она платила стражникам золотом. Просто подумай. Они любят не ее, а золото, которое она им давала.

– Нет, Уна, они любят именно ее. За то, что не бросила город, не стала жертвой, а оказалась сильнее всех и сделала их жизнь другой. Как бы ты ни думала, а эту землю и людей Эйслинг считает своими и заботится.