Другая история принцессы

Оставалось придумать, как быть, если дракон сначала станет пеплом, а только потом оживет. На всякий случай Ярвин расставил в окнах замка арбалетчиков, а во дворе дозорных. Но тяжесть из груди не уходила, и до самой поздней ночи он не знал покоя. Гонял людей, снова проверял все кругом, даже залез на кое-как восстановленную стену с северной стороны. И все равно беспокойство не оставляло. Он уже мечтал просто упасть в кровать и обнять жену, но все что-то делал и делал.

Именно Ярвин первым услышал лошадиный топот, потому что стоял у замковых ворот, которые как по волшебству закрылись на ночь. Он так напрягся, что даже распознал тяжелое конское дыхание.

– Стой! Кто идет? – крикнул воин со стены, а в ответ услышал брань.

– Гелат это! А ну, открой!

Ярвин узнал этот низкий голос и вместе с прибежавшими дозорными спустил запор. Сейчас не время строить из себя великого яргана. Гелат не стал бы так скакать, если бы не случилось страшное. В груди даже закололо от плохого предчувствия.

Если Хилн разрушен, то винить Ярвин может только себя. Нечего было бежать сломя голову, стоило проверить стены еще раз, а лучше остаться.

– Ярвин! – Гелат соскочил со взмыленного коня и бросился к нему. – Король.

– Что?

– В дне пути отсюда король Дайра. Он прислал человека к Корну… Скоро будет здесь.

Дайра в Хилборе…

Дышать будто стало чуть тяжелее, но Ярвин отмахнулся от этого, у него были проблемы посерьезнее.

Уна говорила, что обычно вассалы ездят к королю, а не наоборот. Либо Хитрый Лев хочет видеть дочь своими глазами, так же как и мертвого дракона, либо желает забрать Хилбор. Возможно, есть еще ворох других причин, но эти казались главными.

Ярвин медленно выдохнул. Тяжесть в груди будто уменьшилась, но легче не стало.

Неспроста это. По всему выходило, что король выехал из столицы сразу, как узнал о браке Ярвина и Эйслинг… Такие быстрые сборы для ресляндцев что-то невероятное.

Вдруг сердце отпустило. Вот именно сейчас из груди совсем ушла тяжесть. Тело стало внезапно легким, и Ярвин понял, что не дышал так свободно с момента обретения барсов. И это оказалось еще хуже, чем внезапная тяжесть, которая преследовала последний день.

Глава 11

Ярвин не пришел ночью. Если бы такое случилось раньше, она, наверное, только бы облегченно выдохнула. Но сейчас хмуро смотрела в окно с открытыми ставнями и ждала, когда во дворе мелькнет силуэт мужа.

Эйслинг куталась в теплую шаль, ощущая какой-то глубинный холод. В груди рос ледяной шар, а в голове отчего-то роились тысячи плохих мыслей. Одна хуже другой: он пострадал, он убит… или он у женщины. Последняя ее уколола особенно сильно, неизвестно почему. Они не клялись в верности, да и она знала, что те же ресляндские вельможи частенько изменяли женам. Но не могла отогнать от себя мысленную картинку, как Ярвин прикасается к другой с таким же удовольствием, с каким дотрагивался до нее. От этих мыслей ледяной шар в груди начинал давить сильнее. Но хуже всего, что глупые чувства не давали спокойно подумать!

Хорошо, что действовать ничто не мешало.

Эйслиинг помнила, где стоит шатер ее мужа. Потому надела плащ, открыла дверь… и чуть не споткнулась о Гундрига, который в этот раз спал прямо у порога на толстом одеяле.

– Тебе не холодно? – спросила она, когда Гундриг моргнул. Но не стала ждать ответа, а сразу уточнила: – Я хочу найти Ярвина, не знаешь, где он?

– Он сейчас занят, – ответил сонный варвар. – Просил, чтобы ты его подождала в комнате, хотел о чем-то поговорить.

Гундриг широко зевнул и как ни в чем не бывало удобнее лег на одеяло. Его глаза закрылись, а дыхание в момент выровнялось. Странная способность спать в любой ситуации в очередной раз пригодилась этому варвару.

Так Эйслинг и сидела в комнате. Для позднего утра это казалось странным. Даже при жизни с драконом она в это время часто уходила из замка. Обычно не дальше первого склона, где собирала цветы или сидела на солнце. Туда же мальчишка из ближайшей деревни приносил еду. Заходить в замок парнишка когда-то наотрез отказался.

С каждой минутой сидеть в четырех стенах становилось сложнее. Принцесса не хотела себе признаваться, что начала всерьез переживать за Ярвина. Она уже час кружила по комнате, и ее сердце билось все быстрее.

Теперь мысли вертелись вокруг дикарских поединков. Что взять с варваров, они все решают кулаками и правда бьются насмерть!

Где-то во дворе слышались голоса, но Эйслинг не видела никого, и это нервировало. Она понимала, что люди стояли слишком близко к стенам или к дракону и, даже свесившись из окна, никого не рассмотришь. И злилась еще больше. Ходила по комнате, постоянно выглядывая во двор. И чуть не зарычала похуже варваров, когда сменился ветер и весь драконий дым полетел в комнату. Теперь окно закрывала темно-серая пелена, через которую, как сквозь ткань, виделись только силуэты. Да еще потянуло гарью. Будто дракон и не умирал, а ел или прочищал горло, как прежде.

Дверь отворилась, в комнату заглянул какой-то варвар. Он будто проверил, на месте ли принцесса, и сразу скрылся.