Другая история. Сексуально-гендерное диссидентство в революционной России

Начиная с 1870-х годов развивался механизм взаимного узнавания и взаимодействия, выходящий за рамки традиционных патрон-клиентских отношений, которые прежде составляли основу взаимного мужского эроса. Обитатели «гомосексуального мирка» (как в 1908 году выразился острый на язык сатирик)[134] стали использовать для встреч, обмена информацией, поиска половых и эмоциональных партнеров определенные улицы, парки, общественные туалеты и прочие городские пространства. На этих сексуализированных территориях также встречались мужчины, продающие секс (их не всегда стоит относить к гомосексуальной субкультуре) и их клиенты. Еще раз отмечу, что эти тенденции намного скромнее присутствовали в Москве, чем в Санкт-Петербурге, что свидетельствует о более медленном формировании гомосексуальной субкультуры в старой столице. Так, в дневнике Медведева от 1861 года ничего не говорится о круизинге (целенаправленном поиске сексуальных партнеров в общественных местах) или мужской проституции на улицах Москвы. Респектабельные представители высшего класса, например Петр Ильич Чайковский, находили сексуального партнера среди прислуги или с помощью друзей с реноме в данной области, дабы не оказаться в центре скандала, занимаясь круизингом в общественных местах[135]. Московское судебное дело о мужеложстве 1888 года свидетельствует, что мужчины из низших классов могли найти «любителей» однополых отношений на Бульварном кольце – позднее арене гомосексуальных связей вплоть до 1920–1930-х годов. На Пречистенском бульваре горожанин Петр Мамаев был арестован после пьяной перебранки с молодым мужчиной по фамилии Агапов. В полицейской части Мамаев заявил: «Я уже лет восемь занимался мужеложством с разными лицами, незнакомыми. Выйдешь на бульвар вечером, разговоришь, и если найдешь любителя, то сделаешь с ним дело. Указать, с кем имел я дело, не могу. <…> Я пытался сделать это с Агаповым так, без денег, без всякой корыстной цели, а лишь доставить себе и ему удовольствие»[136].

Это свидетельство говорит о том, что к 1888 году даже московская полиция полагала, что мужеложство бескорыстным не бывает. Но, как говорил Мамаев и как отмечал в своем дневнике Медведев, в Москве было достаточно мужчин, желавших заняться сексом, чтобы «только получить удовольствие». Тем не менее о географии ранней московской гомосексуальной субкультуры имеются только отрывочные сведения.

Интересно сопоставить эту картину, в которой есть множество неясных мест, с обилием материалов касательно Петербурга конца XIX – начала XX столетия. Специфическая гомосексуальная география петербургских улиц сложилась к 1870-м годам. Главная магистраль новой столицы – Невский проспект, по некоторым сведениям, стала местом «педерастического разврата» уже в 1830-х годах, хотя, очевидно, эту роль она выполняла еще в эпоху традиционного взаимного мужского эроса[137]. Особенно дурной славой пользовался Пассаж – крытая галерея, завершенная в 1848 году и соединяющая шумный и переполненный людьми Невский с другим местом контактов – Михайловской площадью (ныне – площадь Искусств). Этот переход с торговыми рядами, располагающийся в центре города, оказался идеальным местом для поиска однополых связей без привлечения лишнего внимания, особенно зимой. К 1860-м годам он стал пользоваться успехом у шантажистов, которые выслеживали мужчин, пытавшихся «снять» доступных юношей[138]. Михайловская банда (организованная группа вымогателей, пойманная в 1875 году) была хорошо известна работникам находящегося поблизости ресторана «Доминик» и бильярдной, расположенной в самом Пассаже[139]. В конце 1880-х или начале 1890-х годов анонимный автор составил подробное донесение о петербургских «тетках» (мужчинах, чьи половые склонности были ориентированы прежде всего на мужчин; «тетки» были частыми клиентами мужчин, которые продавали сексуальные услуги)[140]. Аноним отмечал, что «по воскресеньям зимою тетки гуляют в Пассаже на верхней галерее, куда утром приходят кадеты и воспитанники, а около 6 вечера – солдаты и мальчишки-подмастерья»[141].