Другая история

Алексей поднялся пешком на второй этаж – зашел в просторный кабинет маркетинга, бросил в чье-то кресло коробку с канцеляркой, пристроил туда же мешок с электроникой. Подумал – скинул пальто, шарф, набросил всё это на руку и вышел к лифту. Мельком увидал себя в зеркале – да, этот костюм еще восстание сипаев помнит. Лучше лишний раз даже с вешалки не снимать. Сидит несуразно и кургузо – и сам не красавец, да еще и одежда напоминает о том, что были времена существенно лучше. Спустился на первый этаж – со второго лифт здесь не вызывается – и через несколько секунд зашел в кабину. Служба продаж сидит на шестом этаже, дальний кабинет справа по коридору.

Ольга уже переобулась – теплее в сапожках, и удобнее, после каблуков-то. На плечи, поверх платья, она набросила маленький жакет.

– Выпьем кофе? Сходим на пятый? – она как будто передохнула немного в машине, и сейчас уже не выглядела такой нарочито собранной и официальной, как на мероприятии, в окружении банкиров. Неприятно, что всем этим людям ей приходится улыбаться – ох, и разные там есть граждане. Но клиентов по бизнесу не выбирают.

– Конечно, пойдем.

Они забрали вещи, погасили свет и спустились на этаж ниже – в холл правления. В маленький гардероб у кухонной двери повесили пальто – обычно здесь раздевались посетители директоров, а ночью шкафы были наполнены гулкой, хорошо пахнущей пустотой. Щелкнул выключатель – в крохотной кухне, заваленной грязной посудой, загорелся свет. Наверное, посуду с утра разгребут – заполнят немолодую посудомоечную машинку, бросят внутрь таблетку моющего средства. Алексей вытащил из тумбы у холодильника пару чистых чашек – надо же, не все извели еще. Вот тебе и на – у одной ручки нет, откололась. Ладно, отдадим Ольге целую, а себе заберем эту. Обе чашки немедля отправились под сопла кофе-машины. Рявкнула кофемолка, заурчало почти по-кошачьи нутро механизма, чашки стали наполняться. В воздухе повис такой утренний запах кофе.

– Тебе с молоком?

– Да, – Ольга кивнула.

Алексей разлил молоко по чашкам, заполнив их, таким образом, до краев.

– Ух-ты, тут еще и конфеты остались, – почти цирковым жестом из залежей посуды на столе он извлек прозрачную мисочку с остатками чьего-то сладкого пира. «Белочки», «Вдохновение», что-то еще.

Они развернули по конфете, захрустели фантиками. От горячей жидкости потеплело внутри – плевать, что чашка без ручки: кофе-то от этого не хуже. Он расслабился и немедленно почувствовал приближение человека. Это кто-то из службы охраны. Его пока не слышно.

– Кто-то идет. – Алексей сказал ей эту фразу, и сразу же стали слышны шаги на лестнице. – Вот ведь: сейчас, пока он поднимается, у меня есть время подумать над тем, какие стихи в его присутствии я должен читать тебе, чтобы засвидетельствовать свое непристойное поведение ночью на кухне с одинокой молодой девушкой. «Не бродить уж нам ночами, хоть душа любви полна, и по-прежнему лучами серебрит простор луна…»

Ольга засмеялась, сделала еще глоток.

Охранник прошел, заглянул в кухню мельком – и, видимо, удовлетворился увиденным, решив не задавать вопросов. Ну, приехали люди с мероприятия, кофе пьют – так мало ли, что. Тут и не такое видали. Через минуту шаги смолкли в бесконечных катакомбах ночного офиса.

Он посмотрел ей в глаза. Казалось, что он глубоко нырнул – и все равно не достал до дна: она смотрела на него в ответ, улыбаясь своей загадочной улыбкой, которая, на самом деле, рассказывает обо всём на своем языке, да только кто, скажите, сможет перевести такое… «Хотел бы я знать, что ты на самом деле думаешь. Хотел бы я знать, что ты на самом деле чувствуешь.» – эта фраза, прочитанная в какой-то детской книжке, так кстати пришла ему в голову. Вслух он ее не сказал – незачем. Психолог, ага. Сапожник без сапог – это тебе не выражения лиц и жесты банкиров на русский переводить…

Пить кофе вдвоем у них вошло в традицию. Не в привычку, нет. Привыкнуть к этому было нельзя – они как будто задавали друг другу одни вопросы, а слышали друг от друга совсем другие. Безобидный и легкий разговор никак не сочетался с тем, как они смотрят – нет, не смотрят: заглядывают в глаза друг другу. Так поступают люди, которые знают, о чем рано или поздно придется говорить – и все время откладывают разговор. Не как что-то неприятное, и не как что-то долгожданное и предвкушаемое, нет – просто давая времени течь, не опережая его.

Кофе кончился. Чашки, одна за другой, отправились в груду посуды, лежащую в раковине. Он набросил ей пальто на плечи. Мельком глянул на часы на экране мобильного – вот тебе и на, скоро час ночи.

Лифт отправился вниз.

Они вышли на площадке первого этажа. Ольга вдруг остановилась, посмотрела на него.

– Я… поехала. У меня машина тут, помнишь?