Другая королева

1571 год, февраль, замок Шеффилд: Мария

Я полна надежды, я так полна надежды. Осталось, думаю, несколько недель, и мы оба будем свободны.

Мари

Я одеваюсь с особым тщанием, в черное и белое, цвета умеренности, но надеваю три кольца с алмазами (одно из них – обручальное кольцо Норфолка) и несколько богатых браслетов, чтобы просто показать: пусть корону у меня и отняли и нить черных жемчужин украла Елизавета, я все еще королева, все еще могу выглядеть таковой.

Меня приезжает навестить из Шотландии лорд Мортон, и я хочу, чтобы он вернулся с вестями о том, что я готова и способна занять трон. Его ждут к полудню, но только к концу дня, когда темнеет и холодает, он въезжает во двор.

Бабингтон, мой верный мальчик-паж, прибегает в мои покои с красным от холода носом и замерзшими ручками, сказать, что дворянин из Шотландии все-таки прибыл и что его лошадей заводят в конюшню.

Я сажусь в кресло под королевским балдахином и жду. И точно, в дверь стучат и объявляют, что пришел Шрусбери с Мортоном. Я не поднимаюсь. Я позволяю представить его себе и, когда он кланяется, киваю. Пусть заново учится воспринимать меня как королеву; я не забыла, что он был так же плох, как и остальные. Он может начать то, что я намереваюсь продолжить. Сейчас он приветствует меня как узницу, в следующий раз он увидит меня на троне в Эдинбурге. Пусть учится быть почтительным.

Следом за мужчинами входит Бесс, и я улыбаюсь, когда она склоняется в реверансе. Она едва кланяется, отношения между нами в последние дни совсем охладели. Я по-прежнему сижу с ней большую часть дня, по-прежнему внушаю ей надежды на будущее, когда я вернусь на трон; но она устала мне прислуживать, и ее разоряют траты моего двора и стражей. Я это знаю, но ничего не могу и не хочу делать. Пусть обращается за деньгами к Елизавете. Я едва ли стану платить своим тюремщикам за то, что держат меня в темнице.

Заботы прочертили на ее лице морщины, она мрачнее, чем была два года назад, когда я впервые вошла в ее дом. Тогда она была новобрачной, и лицо ее светилось счастьем. Она гордилась мужем, положение ее было ей в новинку. Теперь она потеряла состояние, развлекая меня, может потерять дом и знает, что уже потеряла мужа.

– Доброго вам дня, миледи графиня, – приветливо говорю я и смотрю, как она бормочет что-то в ответ.

Потом Шрусбери удаляются в угол комнаты, я киваю своему лютнисту, чтобы сыграл, и Мэри Ситон, чтобы велела подать вино и печенье, и Мортон садится на табурет рядом со мной и шепчет мне новости на ухо.

– Мы готовы к вашему возвращению, Ваше Величество, – говорит он. – Мы даже готовим ваши прежние покои в Холируде.

Я прикусываю губу. На мгновение я снова вижу внутренним взором алое пятно крови Риччо на полу своей столовой. На мгновение задумываюсь о том, что принесет мне возвращение в Шотландию. То будет не лето с французскими розами. Шотландцы и прежде ко мне дурно относились, с тех пор дело не улучшилось. Мне придется жить с варварами и обедать при кровавом пятне на полу. Придется править ими, призвав всю свою волю и политические умения. Когда вернется Ботвелл, мы сможем покорить их вместе, но пока его нет, надо мной всегда будет висеть угроза похищения и восстания.

– И принца готовят к путешествию, – говорит он. – Ему не терпится увидеть Англию, мы объяснили ему, что в будущем она станет его домом и он когда-нибудь будет королем Англии.

– Он здоров?

– У меня для вас доклады его няньки и гувернера, – говорит он. – А также его наставника. Он здоров и очень продвинулся в развитии. Растет сильным и учит уроки.

– Он уже хорошо говорит?

Раньше мне докладывали, что у него течет слюна и он забывает закрывать рот во время еды и разговора. Принц, которому предстоит владеть двумя королевствами, а то и тремя, должен быть прекрасен. Это сурово, но таков порядок вещей.

– Положение очень улучшилось, как вы увидите.

Я беру стопку отчетов и передаю их Мэри Ситон, чтобы прочесть позже.

– Но у меня есть просьба, – тихо произносит Мортон.

Я жду.

– Мы слышали от английского посла, что вы состоите в переписке с королем Испании.

Я поднимаю брови и молчу. Безусловно, не дело Мортона, кто мне пишет. К тому же я не в прямой переписке с испанским королем. Он встречается с моим эмиссаром Ридольфи, который ездит к герцогу Алве в Нидерланды, к самому папе римскому, а потом к Филиппу Испанскому. Шутка в том, что Елизавета выписала ему разрешение беспрепятственно покидать страну и возвращаться, не подозревая, что он мой эмиссар, объезжающий ее врагов, чтобы поднять кампанию против нее.

– А также с королем Франции.

– И? – ледяным тоном спрашиваю я. – Et puis?[33]

– Я должен просить вас, пока положение так деликатно, не писать им, – неловко произносит он.

Его шотландский акцент, который всегда был для меня крепковат, делается совсем непонятен, когда он смущается.

– Мы заключаем соглашение с бароном Бёрли, представляющим английский двор…

– Бароном Бёрли?

– Лордом Уильямом Сесилом.