Другая королева

– Возможно, им некуда больше идти. Возможно, это плохие слуги, которые не могут найти другого хозяина. Я не знаю.

На это она кивает.

– Очень хорошо. Но почему вы позволили ей встречаться с северными лордами?

– Ваше Величество, они вышли на нас случайно, когда мы катались верхом. Я не думал, что от этого может быть какой-то вред. Они ехали с нами рядом несколько минут, но они не говорили с ней наедине. Я не знал, что они затевают. Вы видели, я увез ее от опасности в ту же минуту, когда они собрали армию. Я до буквы исполнил предписания, полученные от Сесила. Даже он вам это подтвердит. Я перевез ее в Ковентри за три дня. Спрятал ее от них и тщательно охранял. Они за ней не пришли, мы были для них слишком быстры. Я сберег ее для вас. Если бы они за ней пришли, мы бы погибли; но я ее слишком быстро увез.

Она кивает.

– А эта нелепая помолвка?

– Норфолк написал мне о ней, и я передал письмо королеве, – честно говорю я. – Моя жена тут же предупредила Сесила.

Я не говорю, что сделала она это, не поставив меня в известность. Но я никогда бы не прочел личное письмо и не переписал его. Я стыжусь того, что Бесс – шпионка Сесила, как и того, что на мне тень подозрения. Бесс, будучи шпионкой Сесила, спасет меня от тени подозрения. Но меня унижает и то, и другое.

– Сесил мне об этом ничего не сказал.

Я смотрю лгуну прямо в лицо. На лице у него любезная заинтересованность. Он склоняется вперед, словно хочет получше расслышать мой ответ.

– Мы сообщили ему тотчас же, – самоуверенно отвечаю я. – Я не знаю, почему он от вас это скрыл. Я думал, он вам скажет.

Сесил кивает, словно это ценное наблюдение.

– Она думает, что сделает моего кузена королем? – яростно спрашивает Елизавета. – Что он будет править Шотландией и станет моим соперником? Томас Говард думает, что будет королем Томасом Шотландским?

– Она не делилась этим со мной, – отвечаю я довольно честно. – Я только знал, что она надеялась, что они поженятся с вашего разрешения и что он поможет ей с шотландскими лордами. Ее величайшим желанием, насколько я знаю, всегда было возвращение в свое королевство и правление в нем благодаря союзу с вами.

Я не говорю: как вы обещали. Не говорю: как вы обещали, что всем нам известно. Не говорю: если бы только вы слушали свое сердце, а не подлые измышления Сесила, ничего этого не случилось бы. Королева не из тех хозяев, кому нужно напоминать о нарушенных обещаниях. А я тут борюсь за свою жизнь.

Она встает со стула и идет к окну, чтобы выглянуть на дорогу, убегающую от замка. У каждой двери выставлены дополнительные стражи, у ворот – дополнительная охрана. Этот двор по-прежнему опасается осады.

– Те, кому я верила всю жизнь, предали меня в этом году, – с горечью произносит она. – Те, кому я доверила бы свою жизнь, подняли против меня оружие. Почему они это сделали? Почему предпочли мне эту выросшую во Франции чужачку? Эту королеву без доброго имени? Эту так называемую красавицу? Многомужнюю девицу? Я отдала свою молодость, красоту и саму свою жизнь этой стране, а они бегают за королевой, живущей ради тщеславия и похоти.

Я едва смею говорить.

– Думаю, дело, скорее, в их вере… – осторожно произношу я.

– Вопрос не в вере, – оборачивается она ко мне. – Я бы позволила всем исповедовать ту веру, которую они пожелают. Из всех монархов Европы я единственная, кто разрешил бы людям поклоняться Господу по их собственному смотрению. Я единственная, кто обещал и дал им свободу. Но они превращают это в вопрос верности. Вы знаете, кто сулил им золото, если они пойдут против меня? Сам папа. У него был банкир, раздававший золото мятежникам. Нам все об этом известно. Им платят иностранные, враждебные силы. Это превращается в вопрос веры, это измена мне. Дело не в вере, дело в том, кто будет королевой. Они выбрали ее. Они умрут за это. Что вы выбираете?

Она ужасна в гневе. Я падаю на колено.

– Как всегда. Я выбираю вас, Ваше Величество. Я был верен вам с тех пор, как вы взошли на трон, а до вас – вашей сестре, а до нее – вашему канонизированному брату. До него – вашему великому отцу. До них моя семья служила каждому коронованному королю Англии, начиная с Вильгельма Завоевателя. Каждый король Англии мог рассчитывать на верность Талбота. То же и с вами. То же и со мной. Я ваш; сердцем и душой, как всегда моя семья принадлежала королям Англии.

– Тогда почему вы позволили ей писать Ридольфи? – резко спрашивает она.

Это ловушка, и она ее расставляет, а голова Сесила клонится, он смотрит на свои ноги, чтобы лучше расслышать мой ответ.

– Кому? Кто такой Ридольфи?

Она машет рукой.

– Вы хотите сказать, что не знаете это имя?

– Нет, – честно отвечаю я. – Я никогда не слышал об этом человеке. Кто он?

Она не отвечает на мой вопрос.

– Тогда неважно. Забудьте это имя. Почему вы позволили ей писать ее послу? Она планировала с ним изменническое восстание, будучи под вашим надзором. Вы должны были об этом знать.