Другая миссис

— Мужчина, готовый изменять жене, часто дает обещания, которые не может сдержать. Фраза «я люблю тебя» — своего рода ловушка. Изменщики обычно мастера манипуляций. Вполне возможно, что он говорит это для того, чтобы вы не порвали с ним. У него есть и жена, и любовница. Его все устраивает.

И хотя психотерапевт имела в виду совсем другое, ее слова меня утешили. Уиллу незачем расставаться со мной.

Уилл никогда не расстанется со мной.

Сэйди

Я очнулась. Полусонная. Во сне я лежала на чужой кровати, уставившись в чужой потолок. Подвесной потолок, в центре которого висел вентилятор с лопастями в форме пальмовых листьев. Никогда раньше не видела такого. Кровать продавлена посередине. Там образовалась впадина, в которую легко соскользнуло мое тело. Я лежала на странной кровати, застряв в этой щели.

Все произошло так быстро, что не осталось времени ни гадать, где я, ни беспокоиться, — только понять, что я не в своей постели. Я раскинула руки, нащупывая Уилла, но кровать оказалась пуста. Мое собственное тело было завернуто в одеяло и накрыто покрывалом. Я лежала, наблюдая за неподвижным вентилятором вверху. Единственным источником света оказалась полоска проникавшего в окно лунного луча. В постели было жарко. Хотелось, чтобы вентилятор заработал и охладил меня потоком воздуха.

А затем я обнаружила, что уже не лежу в кровати, а стою рядом, глядя на спящую себя. Комната вокруг исказилась, начала тускнеть. Все вдруг стало черно-белым. Стены искривились в какие-то странные фигуры — трапеции, параллелепипеды… Комната перестала быть квадратной.

У меня началась головная боль.

Во сне я заставила себя зажмуриться, чтобы комната перестала менять форму.

Когда я снова открыла глаза, то очутилась в своей постели с мыслями о Морган Бейнс. Мне снилась именно Морган. Подробностей не помню, но она была в моем сне, это точно.

Уилл поцеловал меня перед тем, как выйти из спальни несколько минут или часов назад. Вызвался подвезти мальчишек в школу, чтобы я могла отоспаться.

— Ты плохо спала сегодня ночью, — заявил он. И было непонятно, вопрос это или утверждение. Не то чтобы я с трудом засыпала, но сны оказались такими яркими, что я, видимо, много ворочалась.

Муж поцеловал меня в лоб, пожелал хорошего дня и ушел.

Снизу доносится шум: сначала подают завтрак, затем собирают рюкзаки. Звук открываемой двери — они ушли. Только после этого я сажусь в постели и вижу: ночная рубашка валяется в ногах, а не надета на мне.

Поднимаюсь, одеяло сползает с меня. Обнаруживаю себя голой, и это меня поражает. Невольно прикрываю рукой грудь. Я не прочь поспать обнаженной — мы с Уиллом часто так спали, пока мальчишки не подросли и стали заходить к нам в комнату. Но с тех пор я обычно этого не делала. Одна лишь мысль спать голой, когда в доме дети, смущает. А если б Отто увидел меня такой? Или, того хуже, Имоджен?

При мысли о ней я замираю. Я слышала, как ушли из дома Уилл с мальчишками, но не слышала, как это сделала Имоджен.

Твержу себе, что Уилл не ушел бы раньше нее. Он убедился бы, что она первой отправилась в школу. Имоджен не всегда сообщает о своих приходах и уходах. Что-то подсказывает мне: ее здесь нет. Она тихо выскользнула из дома задолго до Уилла с мальчишками.

Под мышками и между ног — высохший пот: в этом старом доме очень жарко. Помнится, и во сне стояла жара… Видимо, я бессознательно стянула с себя ночнушку.

Нахожу в ящике комода и надеваю беговые тайтсы[29] и рубашку с длинными рукавами. Тут мне приходит еще одна мысль про Имоджен. Что, если Уилл и я только предполагали, что она уходила в школу, благодаря ее умению незаметно появляться и исчезать? Страх перед Имоджен мешал мне рассуждать здраво. Теперь я ломаю голову, а не осталась ли она дома? И, кроме нас двоих, здесь никого? Осторожно выхожу из спальни. Дверь в комнату Имоджен надежно заперта навесным замком, а значит, ее нет: она не могла бы закрыться снаружи, находясь внутри.

Замок ей нужен, чтобы я держалась подальше. На первый взгляд, ничего страшного, но я задумываюсь: можно ли так же легко запереть кого-то, а не запереться самой?

На всякий случай окликаю Имоджен, спускаясь по ступенькам. Внизу нет ее обуви, рюкзака и куртки.

Уилл оставил мне завтрак и пустую кофейную чашку. Наливаю кофе и ставлю вместе с блинчиками на стол. И только тут замечаю книгу — криминальный роман Уилла. Видимо, муж закончил его читать и оставил для меня.

Тянусь за книгой, придвигаю к себе, но думаю вовсе не о ней, а о фотографии бывшей невесты Уилла между страниц. Беру роман в руки, делаю глубокий вдох и перелистываю, ожидая, что оттуда выпадет фото Эрин.

Ничего не выпадает. Перелистываю во второй раз. В третий.

Откладываю роман в сторону, смотрю в потолок и вздыхаю.

Уилл оставил мне книгу и забрал фотографию.

Куда он ее дел?

Я не могу спросить об этом самого Уилла. Было бы бестактно с моей стороны снова заводить разговор об Эрин. Я не имею права постоянно пилить его насчет покойной невесты. Ее не стало задолго до моего появления в его жизни. Но трудно принять тот факт, что муж столько лет бережно хранит ее снимок.