Другая миссис

К тому же все указывало на несчастный случай, уж об этом я позаботился. Когда полиция нашла тело, на нем не было никаких признаков насилия или борьбы. Смерть от удушья чрезвычайно сложно обнаружить. Полиция даже не сделала анализ на токсины, списав все на погоду. Никто и подумать не мог, что Эрин умерла от передозировки ксанакса[50] и гипоксии из-за наброшенного на голову и завязанного мешка. Копы и не подозревали, что я снял мешок, только когда она перестала дышать, перетащил тело на водительское сиденье, завел мотор и наблюдал, как ее труп съезжает в машине прямиком в пруд. А потом спокойно вернулся домой — благо снегопад замел мои следы. Они приняли во внимание только заснеженные дороги, страсть Эрин к быстрой езде и тот несомненный факт, что ее машину занесло и она упала в ледяную воду. Хотя, если приглядеться, факт не такой уж несомненный. Потому что на самом деле все было по-другому.

На самом деле произошло умышленное убийство. Совершить его и замести следы оказалось на удивление легко.

Я перестал думать об Эрин, повстречал Сэйди, влюбился и женился на ней. А потом появилась Камилла.

Она исполняла те мои желания, которые Сэйди никогда не смогла бы исполнить. Я и представить не мог, что она столько сделает для меня за все эти годы. Ради меня Камилла убила не только Морган — до Морган была Кэрри Леммер. Моя студентка, обвинившая меня в сексуальных домогательствах.

Сэйди снова подает голос:

— Они говорят, что у меня диссоциативное расстройство идентичности. Что у меня много личностей. Что во мне живут разные люди. Бред какой-то… Если даже ты, мой муж, ничего не заметил, как они могли что-то диагностировать?

— Твоя непредсказуемость — одна из множества причин, по которым я тебя люблю. Ты каждый день разная. С тобой мне никогда не скучно, Сэйди. Просто я понятия не имел, что твое поведение — это медицинский диагноз.

Конечно, это ложь: я уже много лет знаю, с чем имею дело. И научился извлекать из этого выгоду.

— Ты знал? — с ужасом переспрашивает она.

— Сэйди, но это же хорошо. Разве ты не понимаешь? Полиция считает, что Морган убила не ты, а Камилла. Ты имеешь право не признавать себя виновной по причине невменяемости. Тебя не посадят.

Сэйди ловит ртом воздух: ей явно поплохело. Забавно на это смотреть.

— Но, Уилл… меня отправят в психушку. Я не смогу вернуться домой.

— Но это же лучше тюрьмы, правда? Ты ведь знаешь, что бывает с заключенными в тюрьме?

— Но, Уилл… — теперь Сэйди в полном отчаянии. — Я же не сумасшедшая.

Отхожу от нее и направлюсь к двери, потому что из нас двоих только у меня есть свобода передвижения. Это дает ощущение своего рода власти. Оглядываюсь на нее, сменив выражение лица на безразличное: изображать сочувствие уже порядком надоело.

— Я не сумасшедшая, — повторяет она.

Я ничего не отвечаю. Ложь сейчас неуместна.

Сэйди

Через какое-то время после ухода Уилла в комнате появляется офицер Берг. Он оставляет дверь открытой.

Я знаю, что у меня есть права. И требую встречи со своим адвокатом.

Однако полицейский лишь равнодушно пожимает плечами и отвечает «незачем». Потому что меня отпускают. У них нет доказательств, а значит, нет возможности меня арестовать. Нож — орудие убийства — и полотенце так и не нашли. Полицейские уверены, что я все выдумала, чтобы сбить следствие с толку, хотя доказательств этого тоже нет. Они утверждают, что я убила Морган, превратившись в какое-то другое «я». Но для ареста нужна веская причина, а у них нет ничего, кроме подозрений. Даже заявления мистера Нильссона недостаточно: оно не доказывает, что я была на месте преступления. Как и мобильник, найденный у меня дома. Это просто косвенные улики.

Такое ощущение, что мир вокруг — сплошная иллюзия. В памяти пробелы, которые я не могу объяснить, — в том числе ночь убийства Морган. Не исключаю, что я — или какая-то версия меня — действительно убила бедняжку, хоть и не представляю зачем. Вспоминаю показанные офицером Бергом фотографии и с трудом сдерживаю слезы.

— Позвонить вашему мужу, чтобы он отвез вас домой? — спрашивает Берг. Я отказываюсь. По правде говоря, я слегка обижена, что Уилл бросил меня в полицейском участке. Хотя погода все еще ненастная, мне нужно побыть наедине со своими мыслями. Нужен свежий воздух.

Берг предлагает подбросить меня, но я опять отказываюсь. Хочется оказаться от него подальше.

Начинаю стягивать с себя накинутую Бергом куртку, но он останавливает меня:

— Можете пока оставить себе. Заберу как-нибудь в другой раз.

На улице темно. Солнце уже село. Хотя мир вокруг по-прежнему белый, снегопад прекратился. Машины едут медленно, маневрируя между сугробами. Шины с хрустом катятся по утрамбованному снегу. На улицах неразбериха.

Вместо сапог на мне вязаные тапочки с искусственным мехом, который легко впитывает сырость. Ноги промокли, покраснели и онемели. Волосы с утра не чесаны. Понятия не имею, как я выгляжу со стороны: наверное, почти как сумасшедшая…