Другая музыка нужна

Рюмки, только что алевшие коньяком, вернулись на стол, побледнев.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, такая же печальная, как и предыдущая

1

На стенах домов столицы появились новые плакаты: «Южная газета» борется за справедливость!», «Южная газета» пишет обо всем, ничего не умалчивая!», «Южная газета»…»

Всех ребят уже призвали в армию, и Мартону не с кем было обсудить свой новейший план: «Я стану журналистом!»

На улице Рек-Силард, где помещалась редакция бульварной «Южной газеты», во дворе под навесом стояли рулоны ротационной бумаги. Мартону они представлялись огромными колесами, на которые садятся журналисты и мчатся по всей стране — защищать интересы простых людей.

Мартон благоговейно остановился в воротах. Со двора доносился ровный гул печатных станков.

Мартон сел на рулон бумаги. Дальше идти он побоялся, но больше всего испугался собственной боязни. «Ты сиди здесь и подожди меня», — сказал он тому, кто боялся, а сам встал и вошел в здание.

Дверь. Длинный коридор. Тоскливый свет единственной чахоточной электрической лампочки без абажура.

Снова дверь. Две смежные комнаты. Беспорядочно расставленные столы. Один письменный стол — «американский», с деревянной шторой, второй «венский» — ему лет сто; третий вовсе и не письменный стол — его приволокли сюда, верно, из какой-нибудь кухни.

Люди стоят, сидят, беседуют, играют в карты, кричат, пишут. Вошедшего окидывают взглядом и продолжают заниматься своим делом.

Прямо против дверей, уткнувшись в бумаги, сидит и пишет пожилой мужчина. Спереди виден только желтоватый шар лысой головы. Мартон дважды здоровается с ним и, не дождавшись ответа, спрашивает:

— Простите, пожалуйста, я хочу только узнать, туда ли я пришел.

Лысый шар откатывается назад, и Мартону видно дряблое лицо с хитроватыми глазами.

— А ко-го вам угод-но, су-дарь? — скандируя, спрашивает старый журналист. Кожа на его лице и шее вздрагивает в такт словам.

— Редколлегию…

— Ред-кол-ле-гия — это я! — скандирует старик и ржет. — Какие но-вос-ти?

Мартон растерянно оглядывается на сидящих в комнате, старается понять, как они реагируют на странные слова этого странного человека.

— Я хотел бы стать журналистом, — тихо говорит юноша.

— Э-то хо-ро-шо!.. Вый-ди-те в э-ту дверь, по-вер-ни-те на-ле-во, по-том на-пра-во, по-том пря-мо, там увидите дощечку: «Главный редактор»…

И он снова окунает перо в чернила. Дряблые щеки повисают над бумагой. И Мартон видит опять лысый шар головы, нос в нескольких сантиметрах от бумаги и руку, которая все водит и водит пером.

— Будьте любезны сказать еще… Это он принимает на работу?

— Только он… Только он… Только он, — поет старик, не отрывая пера от бумаги. Одно, как видно, не мешает другому. — Только он… Только он…

Мартон секунду смотрит на этих людей, которые сидят, стоят, играют в карты и пишут что-то, потом вдруг поворачивается и слышит, как старик ржет за его спиной.

— У кого есть «Принцесса», «Мемфис», «Мирьям», «Спорт»?.. Любые сигареты. Только «Короля» не хочу! Ненавижу короля!

2

Несколько шагов по коридору. Не пришлось идти ни вправо, ни влево, ни вперед. Наискосок от комнаты репортеров — дверь, на ней — стеклянная табличка с надписью: «Миклош Лазар. Главный редактор».

Мартон приотворил дверь.

В комнате за письменным столом сидел смуглый молодой человек приятной наружности и читал книжку, Он был одних лет с Мартоном.

— Господин главный редактор?

— Нет. Я секретариат. Имре Самош. — И он протянул руку.

— Мартон Фицек.

Мартону приятно было это рукопожатие. Он исполнился доверия к молодому человеку и сразу же решился задать ему вопрос.

— Скажите, пожалуйста, кто это такие там?

— Где?

— Там! — И, застенчиво улыбнувшись, словно боясь совершить что-то неприличное, Мартон указал в сторону коридора.

— А-а!.. Это репортеры! — воскликнул секретарь. — Вы что, за этим и пришли ко мне?

— Не-ет!.. — протянул Мартон. — Что вы… Я хотел бы стать журналистом.

Секретарь отложил книгу в сторону. Забарабанил пальцами по столу.

Перед ним стоял высокий юноша. Немало юношей докучало ему подобными просьбами, но с таким простодушным парнем, хотя у него и умное и красивое лицо, Самошу еще не приходилось иметь дела. Как поступить? Просто отказать не хватило духа. И он продолжал барабанить пальцами по столу. Потом спросил:

— А почему вы думаете, что у вас призвание именно к журналистике?

— Я хотел бы бороться за справедливость.

— Ах, вон оно что!..

— Ну, конечно…

Мартон сделал шаг вперед, радуясь, что встретил такого чуткого человека.

— Видите ли, я уже принес статью о том, чтобы не было очередей… Вы сами знаете, как мучаются люди, особенно женщины. Ведь стоят целыми ночами… Да еще в такую пору: поздней осенью, зимой… Я хочу, чтоб не было больше очередей…

— Да неужели?!

— Ну, конечно… Если позволите, я прочту вам то, что написал. Это четкое, обдуманное предложение. Превосходный план. Статья начинается так: ночь, мороз, дует ветер…

Мартон вытащил из пальто листки бумаги.

— Нет, нет!.. — тут же перебил его секретарь. — Главному редактору прочтете.