Другая музыка нужна

Медлительный молодой человек встал, отворил обитую войлоком дверь и вошел. Он не сомневался, что главный редактор одним движением руки отмахнется от юноши — тогда легко будет отвязаться и ему, секретарю, занимавшему в редакции привилегированное положение, ибо финансировал эту бульварную газетку его отец, торговец сукном с улицы Балвань.

Мартон стоял и ждал. Он был растроган, что судьба столкнула его с таким порядочным молодым человеком.

Секретарь вышел веселый. Достаточно было нескольких секунд в кабинете, чтобы он преодолел свою приязнь к Мартону и интересовался уже только затевавшейся с ним игрой.

— Пожалуйте… — И он указал на обитую войлоком дверь.

Мартон взволнованно вошел к главному редактору. Непонятное веселье секретаря только увеличило его волнение.

Кабинет. Черный полированный письменный стол, ковры, кожаные кресла, картины на стене. Все это свидетельствовало о том, что Мартону придется иметь дело с незаурядным человеком.

Главный редактор сидел в отутюженном, новом, с иголочки, костюме, будто только что явился от портного. Он откинулся в кресле, но не небрежно, а так, чтобы не измять костюма. Мартону показалось, что он не просто сидит, а восседает на троне. Не удостоив вошедшего даже кивком головы, главный редактор произнес ни громко, ни тихо:

— Пожалуйста! Что вам угодно?

Не подал руки, не предложил сесть.

Мартон вытащил из кармана листочки бумаги и, как ему порекомендовал секретарь, решил тут же прочесть свой проект ликвидации очередей. Главный редактор остановил его.

— Это нас не интересует!

— Почему?

— Скучно.

— Откуда вы знаете заранее?

Вместо ответа главный редактор спросил:

— Больше желаний у вас нет?

— Есть… как же… Я хотел бы стать журналистом.

Главный редактор сидел по-прежнему неподвижно, равнодушно глядя на юношу.

— Пройдите в репортерскую и займите там пустой письменный стол.

— Значит, вы готовы принять меня на работу! — воскликнул ошеломленный Мартон.

— А почему бы и нет?

— Спасибо.

— Не за что.

— И… И что же я буду делать?

— Приносить разные новости, происшествия. — И главный редактор движением указательного пальца дал понять, что аудиенция закончена.

— Ну? — спросил секретарь, когда Мартон вышел.

— Можете себе представить? Он взял меня на работу.

…И вот Мартон снова в репортерской. Он подошел к странному старику.

— Я журналист! Он взял меня…

— Это хорошо. А жалованье сколько положил?

— Об этом мы не говорили. Сказал, чтобы я занял пустой письменный стол.

— Ах, вот как?! Что ж, занимайте. Только не мешайте. Мы номер сдаем.

Мартон сел за свободный стол. Теперь в двух смежных комнатах было тихо. Журналисты работали. Мужчина в синем халате брал рукописи, потом приходил опять и клал на столы набранные полосы.

Мартон сидел долго. Репортеры один за другим уходили. На него никто не обращал внимания.

— Скажите, пожалуйста, — обратился он к старику журналисту, — что мне делать? Господин главный редактор сказал, чтобы я новости собирал.

— Ну и собирайте.

— А где?

— Где найдете. Город велик.

Мартон ничего не понял. Посидел еще некоторое время. Потом встал. Медленно пошел к дверям. Попрощался. Кто-то рассеянно ответил ему.

3

Это были странные две недели. Никто его не тревожил, и он никого не тревожил. Скрипели перья, шелестела бумага, а он слушал разговоры.