Другая осень

— С отметками отменяется. Их всё равно Помещиков ставит. Хочешь пойти к октябрятам?

— Хочу.

— Вместо Коробицыной проведёшь завтра сбор «Люби и знай свой край».

— Я же сам недавно приехал.

— Это тебе первое пионерское поручение, так старшая пионервожатая сказала.

— Сбор — это ерунда на маргарине, — подошёл Помещиков. — В «Пионерском лектории» всё о сборе написано. Читал в газете?

Я не читал в газете «Пионерский лекторий», — наверно, был в это время в Америке, но ничего Помещикову не сказал.

После уроков ко мне подошла незнакомая учительница.

— Ты Саша Карамзин? Завтра ты проводишь сбор у нас в классе. Ты знаешь об этом?

— Знаю.

— Я подобрала для тебя материал. Выучишь дома по плану, а я завтра проверю.

И она дала мне пачку вырезанных из газет заметок, а ещё листок с планом.

У выхода из школы меня встретили папа, мама и тётя. И подарили мне большой букет цветов.

Все ребята шли домой и на нас оглядывались.

Шарф я нарочно надел так, чтобы виден был мой галстук.

Папа, мама и тётя проводили меня до гостиницы. По дороге я показал им вырезки о родном крае.

— А ты успеешь выучить? — испугалась мама.

— Теперь он у нас всё успеет, — сказала тётя Розалия.

После обеда я разложил вырезки по плану и выучил своё выступление.

Утром учительница встретила меня в раздевалке. Хорошо, что не пришлось искать её в учительской. Я не люблю ходить мимо учительской, — всё кажется, что учителя на тебя смотрят. Я даже опускаю голову, когда мимо прохожу.

— Выучил? — спросила учительница.

Мы пошли в конец коридора, где был запасной выход, и там она меня проверила.

— Молодец, хорошо запомнил, — похвалила она, когда я всё рассказал.

Меня отпустили на сбор с четвёртого урока, с физкультуры.

На всех партах сидели малыши со звёздочками и внимательно на меня смотрели. Один даже привстал, чтобы лучше разглядывать.

— Вместо Марины у вас будет Саша, — сказала учительница и подвела меня к столу. — Он расскажет вам про родной наш край.

— Наш край очень интересный, — начал я, — и красивый.

— Я выйду на минутку, — шепнула учительница и вышла.

— Его надо знать и… — тут я забыл слово. Мне всё напрашивалось «уважать», но я понимал, что это не то. — И помнить, — сказал я.

На первой парте сидел мальчик в очках, с виду очень умный.

— Какие книжки ты читал о родном крае? — спросил я его.

Мальчик сразу вскочил.

— Мы не читали. Мы букву фэ проходим, — сказал он.

Тут я увидел, что на средней колонке подняла руку девочка.

— Что ты хочешь? — спросил я. И девочка встала.

— А где Марина? — спросила она.

— Марина лежит в больнице. У неё вырезают гланды.

На другой колонке подняли руки сразу двое.

— Вы тоже спросить хотите?

— Почему Марины нет? — спросил один.

— Сегодня Марина будет? — спросил другой.

— Я же сказал, у Марины вырезают гланды в больнице. Чтобы не болела ангиной.

Тут поднял руку четвёртый.

— Ты тоже про Марину?

— Можно выйти? — сказал он тихим голосом.

— Нельзя, — сказал я, — садись на место.

Он сел и сразу заплакал. На парту положил руки, на руки — голову и тихо заплакал.

— Ерофеев сейчас написает, — поднялась его соседка.

— Он часто писается, — сказали из другого угла.

— Ну иди, только быстрее.

И он сразу побежал из класса.

Больше вопросы не задавали, и я стал рассказывать о родном крае.

Вдруг я заметил, что одна парта пустая. Никого на ней нет. Только что сидели, а уже нет.

— Где эти двое? — спросил я, не отходя от стола, потому что на столе у меня лежал план.

— Мы под партой сидим, — отозвались они.

— Вылезайте сейчас же.

— Они всегда под парту лазают, — сказала девочка, которая первой спросила про Марину.

— Хи-хи, — отозвались из-под парты.

И вдруг все полезли под свои парты. Даже тот умный в очках выглядывал перед самым столом.

— Вылезай, слышишь! — сказал я ему.

— А вот и не вылезем, — пискнул кто-то.

— Мы тебя поборем, — сказал другой.

— Вылезайте же, — сказал я.

Я не знал, что теперь делать.

Сейчас войдёт учительница и увидит, какой у меня получился сбор. И расскажет старшей пионервожатой.

Учительница вошла.

И сразу все оказались на своих местах, даже встали, когда она закрывала двери. А из-за её спины выглядывал тот, что просился выйти.

Стало тихо, и вдруг зазвенел звонок. А я ещё не дошёл до конца рассказа.

— Интересно рассказывал Саша? — спросила учительница.

И ребята тихо, на разные голоса ответили:

— Интересно.

— Хорошо они себя вели? — спросила учительница у меня.

И я увидел, как все насторожились, стали слушать, что я отвечу.

— Хорошо, — сказал я, — все внимательно слушали.

— Так интересно вам было? — ещё раз спросила учительница.

И класс дружно в один голос сказала:

— Интересно!

А я ведь не всё им рассказал. И поэтому мне было стыдно.

— Ты не расстраивайся, Саша, — сказала учительница, когда я вышел в коридор следом за ней, — они тебя полюбят, только не сразу, и сначала помучаться надо.

— Ты к нам ещё приходи, — догнал меня первоклассник в очках, — мы каркать будем учиться, у нас не все «рэ» выговаривают.

* * *

В наш класс пришла инспектор.

Она села на последнюю парту и просидела там весь урок. Я иногда оглядывался и видел, как она что-то пишет в свой толстый блокнот.