Другая правда. Том 1

Он слушал вопросы и ответы и прикидывал: поучаствовать или воздержаться? С одной стороны, можно было бы набрать информации и сделать неплохой материальчик, особенно если сравнить с ситуацией в его родном городе, но с другой стороны, тема не согласована с редакцией, заказа нет, и вообще, он в отпуске и задачи на ближайший месяц стоят перед ним совершенно другие. С недавних пор Петр Кравченко понял, что журналистика — это не для него. Да, у него хорошо получается эта работа, его хвалят и даже поощряют, но… Душу не греет. Он хочет стать писателем, и не таким, как Владимир Климм, заштатным, которого никто не знает, кроме кучки подростков, а настоящим, известным, завоевавшим широчайшую популярность. Он не хочет проводить журналистские расследования, опираясь на факты, как того требует его нынешняя профессия, он хочет сочинять романы-притчи с элементами фэнтези, писать что-то похожее на прозу Хорхе Букая, но не коротенькое, малоформатное, а большое и красочное. У него, Петра, уже есть в голове идея первого романа, и он горит желанием и нетерпением взяться за него. Однако рост популярности чего бы то ни было всегда стоит на законах распространения информации, и один из них, чуть ли не самый главный, — закон волшебного первого пинка. Если ударить по мячу, лежащему на земле, конечная точка траектории будет в одном месте, а если с точно такой же силой послать в полет мяч, лежащий в ямке, далеко ли он улетит? А вот если мяч изначально находится на высоте, то место его приземления окажется… Ух! Даже страшно подумать, где он может оказаться. Но в любом случае понятно, что у мяча в ямке перспективы намного хуже, чем у мяча, брошенного вперед с высоты. Для Пети Кравченко сия аллегория означала только одно: чтобы прославиться с первой же книги, нужно быть «известным журналистом», стоящим на высоте, а не «новым никому не известным автором из темной ямки». И флешка с материалами умершей подруги несла в себе в этом смысле огромный потенциал. Раскопать старое дело, разоблачить взяточников и коррупционеров, эдаких беспредельщиков от правосудия, которые за двадцать лет наверняка достигли немалых успехов, завоевали крепкие позиции и заработали огромные деньги. Какой красивый можно будет сделать материал! Какой раздуть скандал! А если удастся при этом освободить из тюрьмы невиновного — то вообще супер! О нем, Петре Кравченко, заговорит вся страна, а то и все русское зарубежье. И вот тут-то, на самом пике известности, он и выдаст свой первый роман. Тогда популярность ему обеспечена на долгие годы. Его уже не забудут. Надо будет только псевдоним придумать покрасивее, чтобы и у нас звучал, и за границей. Вот Владимир Юрьевич удачно придумал, «Климм», хотя на самом деле он Климанов, и звучит по-европейски, и корень настоящей фамилии сохранен. Петр тоже что-нибудь такое изобретет. К примеру, «Питер Крафт». Или «Крофт». Разве плохо? Книги Владимира Юрьевича ни на один иностранный язык не переведены, никому он не интересен за пределами нашей страны, и зачем ему такой красивый звучный псевдоним? Наверное, тоже на мировую славу надеялся, да просчитался. Нельзя было приходить в литературу с низкой позиции обыкновенного чиновника, из ямки мяч далеко не улетит. Петр все сделает по уму, из дела об убийстве семьи Даниловых смастерит настоящую бомбу, которая выполнит роль вышки.

Он так увлекся любимыми мечтами, что перестал слушать вопросы и ответы и опомнился, когда участники пресс-конференции начали расходиться. Правда, вопросов оказалось не так много, и после оживления, вызванного интересом к Екатерине Волохиной, все снова потекло вяло и скучно. «Благотворительность никому не интересна, — думал Петр, идя по проходу к выходу из зала. — Всем интересны скандалы с участием публичных персон. И чужое горе тоже никому не интересно, если это не горе твоего знакомого или все тех же публичных людей. Организаторы дали маху, плохо сработали, им нужно было пригласить на „прессуху“ какого-нибудь известного актера или шоумена, потерявшего маленького ребенка, а в идеале — чтобы этот ребенок скончался в хосписе. Тогда журналистов пришло бы раз в пять больше и активность была бы выше. Почему не догадались? Хорошо еще, что та ушлая девица хоть что-то предварительно разузнала про Волохину, ее вопросы внесли оживление, дали пищу для публикаций. А без этого вообще можно было бы считать, что „прессуха“ провалилась».