Другая правда. Том 1

Но как бы там ни было, в семье Сокольниковых имелись бесценные исторические реликвии, которые исчезли в ходе проведения обыска, состоявшегося через день после явки с повинной. К убийству сей прискорбный факт тоже отношения не имел, но бросал грязную тень на лиц, ведущих предварительное следствие: если уж они способны на такое, то и факты могут подтасовать, и документы в деле сфальсифицировать, и на свидетелей надавить. Сам Сокольников не мог с уверенностью сказать, когда именно исчезли ценности, в момент ли обыска или позже. На момент явки с повинной все было на месте, а через неделю после ареста и, соответственно, через пять дней после проведения обыска его мать пришла в квартиру, чтобы забрать какие-то вещи сына, в том числе и эти реликвии, и обнаружила пропажу. Квартира стояла пустая, у матери были свои ключи, а ключи Сокольникова находились у представителей следствия, как положено. Более того, в своей жалобе Андрей указал, что запасной ключ от его комнаты хранился в месте общего доступа — в холодильнике, стоящем на кухне, и воспользоваться им мог кто угодно, в том числе и убийца Даниловых, которому сами же Даниловы и рассказали о ключе и о ценностях. Петр посмотрел на дату составления жалобы: да, она написана уже тогда, когда Сокольников отказался от первоначальных показаний и утверждал, что вообще никого никогда не убивал.

Может быть, именно в пропаже реликвий и кроется то зерно, из которого может вырасти громкое и яркое разоблачение?

Петр потер слезящиеся глаза, посмотрел время на телефоне: половина четвертого, скоро вставать, а он еще не заснул, все обдумывает прочитанные только что жалобы Сокольникова и его матери. Мысли расползались, как тараканы по углам, не желая собираться в единую конструкцию и постоянно съезжая на постороннее. На юную некрасивую девочку с очками в убогой оправе на длинном носу. И с белой розой в руках.

Глава 6 Воскресенье

Будильник разбудил Настю Каменскую в половине шестого утра. На такое вот неудобное время приходился из-за разницы в часовых поясах тот момент, когда Лешке в Новосибирске было удобно разговаривать. Они условились созвониться в 5.45 по Москве, и Настя, устанавливая с вечера время на будильнике, отвела целых 15 минут на приведение себя в вид, пригодный для предъявления. Красавицей она, конечно, не станет, против природы не попрешь, но хотя бы зубы почистить, умыться и пару раз махнуть расческой по недавно сделанной стрижке — уже лучше, чем показывать любимому мужу мятое сонное лицо в обрамлении взъерошенных волос.

Увиденное в зеркале ее не порадовало. В молодости, да что там в молодости — еще пару лет назад ее лицо в момент пробуждения бывало точно таким же, как накануне, когда она ложилась спать. Теперь же за ночь оно превращалось в нечто маловразумительное, с припухшими веками, оплывающими щеками и глубокими носогубными складками. Справедливости ради стоит заметить, что вся эта неземная красота как-то рассасывалась в течение часа послепобудочного функционирования, особенно если долго плескать на лицо холодную воду из-под крана, а потом сделать легкую гимнастику, чтобы застоявшаяся (или залежавшаяся?) кровь побежала по организму. Но на гимнастику времени сейчас не оставалось: вызывной сигнал видеозвонка выдернул Настю из ванной, где она стояла, уткнувшись лицом в сложенные ковшиком ладони, наполненные холодной водой.

— Черт, — пробормотала она, сдернула с крючка полотенце и помчалась в комнату.

Лешка выглядел не лучшим образом, и Настя мгновенно испугалась, увидев покрасневшие глаза мужа.

— Что случилось? — тревожно спросила она. — Ты заболел?

— Простудился, — сообщил Чистяков. — Всю ночь соплями маялся, а к утру и грудь заложило. Про лекарства не спрашивай, все купил, все выпил, местный доктор меня посмотрел, жить буду. Всё, дорогая, рядовой Чистяков доклад окончил. Рассказывай про вчерашних мастеров. У меня есть целых полчаса, чтобы выслушать все подробности твоей жизни.

Настя взяла телефон и вышла на кухню. Полчаса беседы с Лешкой — роскошный подарок, прекрасное начало дня! Вчера она только смогла сообщить ему, что встречается с новыми мастерами, но Чистяков уже ложился спать. Все-таки 4 часа — существенная разница во времени, так что выслушать вечернюю сводку новостей у него никак не получалось.

Она пристроила телефон на кухонном столе так, чтобы попадать в камеру, и начала рассказывать, одновременно колдуя над кофемашиной. Порекомендованная прорабом Машинистовым бригада явилась на встречу в полном составе, пять человек. Дед-бас, представлявшийся Насте огромным и толстым, оказался на деле вполне худощавым и подтянутым, но и впрямь очень высоким. Двигался он быстро, но не суетливо, и в каждом его движении ощущались энергия и сила.

— Вы уж извините, что мы всей толпой нагрянули, но я подумал, будет лучше, если и вы своими глазами нас увидите, и мы сразу объект посмотрим и решим, что и как нужно делать. Сын сметочку подготовит, сроки распишем, и вы уж тогда решите, подходим мы вам или нет.