Другая правда. Том 1

Эти люди понравились Насте с первого же момента. И сам дед-бас с его пристрастием к суффиксам, и его строгий сосредоточенный сын — инженер по коммуникациям, и внук по имени Данила, парнишка лет двадцати, о котором дед сообщил, что сложные работы ему пока не доверяют, но всегда много времени съедает масса неквалифицированного труда, с которым парень отлично справляется. Права у него есть, водит хорошо, так что смотаться, куда надо, и купить то, что нужно, подать, помочь, поднести, подержать, смыть штукатурку, намесить раствор…

— Одним словом, Даня у нас пока разнорабочий, но старательно учится, — заключил дед.

Сноха его, Роза, такая же строгая и молчаливая, как ее муж, внимательно и тщательно осматривала и вымеряла поверхности, где должна лежать плитка: стены и пол в санузле, пол в прихожей, пол и «фартук» в кухне. Щелкала рулеткой, что-то записывала в толстый блокнот.

Жена главы бригады, приятная женщина с лицом милым и удивительно гладким для бабушки двадцатилетнего внука, выполняла, как выяснилось, функции не только повара и уборщицы, но и маляра-штукатура.

— Она вообще-то много чего умеет, — с горделивой улыбкой заявил дед-бас, — ручки золотые у моей красавицы, любого из нас заменить может, кроме разве что Розочки. Класть плиточку так, как наша Розочка, не умеет никто.

Домой Настя вернулась в приподнятом настроении. Неужели чудеса все-таки случаются?

Леша слушал ее, периодически хлюпая носом и сморкаясь в бумажные платки.

— А как твой мальчик-ученик? — спросил он, когда отчет о встрече с бригадой закончился. — Удалось вчера оторваться и потусить в компании образованных людей?

— Увы, — Настя картинно развела руками. — Образованные люди поехали на светское мероприятие, на какой-то благотворительный аукцион, а простая русская пенсионерка отправилась организовывать ремонт хаты. Каждому свое, Лешик. Видимо, на светскую жизнь я всей своей безупречной службой не заработала.

— А что, тебе хотелось на аукцион? Жалеешь, что не удалось пойти? — недоверчиво спросил Чистяков.

Все-таки он хорошо знал свою жену, как-никак 43 года вместе.

— Еще чего! — фыркнула она и весело рассмеялась.

Они мирно болтали, и Настя успела выпить две чашки кофе и сгрызть яблоко, пока не подошло время прощаться: за Алексеем пришла машина, которая должна была доставить профессора на какое-то заседание. Они там, оказывается, и по воскресеньям трудятся, бедолаги. До прихода Петра оставалась уйма времени, можно поработать над переводом, пока голова свежая.

* * *

— Это вам.

Петр протянул Насте книгу в яркой обложке с красочным затейливым рисунком. «Частичная замена», автор — Владимир Климм.

— Зачем? — довольно бестактно поинтересовалась Настя.

Неужели она похожа на юную девицу, которой может быть интересна подобная литература?

— Ваш выигрыш на аукционе, — пояснил Петр. — Вы дали пять тысяч, я купил книгу за три пятьсот, на оставшиеся полторы тысячи ничего больше приобрести не удалось, там стартовые цены очень высокие. Вот ваша сдача.

Высокие стартовые цены… А на книгу Климма хватило, даже сдача осталась. Выходит, Владимир Юрьевич особой известностью и любовью читателей не пользуется, на аукционе его книги шли по самым низким ставкам.

— Там автограф автора, — робко проговорил Петр и отчего-то смутился.

Настя открыла книгу и увидела надпись, сделанную четким красивым почерком. Ничего необычного, все дежурно и шаблонно. Когда Таня Образцова подписывает книги своим поклонникам, она вкладывает в слова куда больше души и искренней признательности.

— Спасибо, — равнодушно поблагодарила она.

Но тут же спохватилась и упрекнула себя в невежливости. Человек старался, выполнил ее просьбу, поучаствовал в благотворительных торгах, другой человек тоже старался, придумал книгу, написал ее, а она… Строит из себя невесть кого. Не интересно ей, видите ли. Надо исправлять положение.

— Очень хочется узнать, как вчера все происходило на этом аукционе. Давайте начнем заниматься, а когда будет перерыв на кофе, вы мне расскажете, договорились? — предложила она с улыбкой, втайне надеясь, что изучение документов увлечет журналиста и во время перерыва он будет рассуждать о Сокольникове и об убийстве, а об аукционе даже и не вспомнит.

— Конечно, — кивнул Петр, и только тут Настя заметила наконец, что молодой человек словно сам на себя не похож. Какой-то он задумчивый, рассеянный. И глаза красные, такие же, как у Лешки. Тоже заболел, что ли? Ну и денек! С самого утра двое мужчин — и оба больные.

— С вами все в порядке? — строго спросила она, вглядываясь в лицо журналиста.

— Да… А что?

— Глаза красные.

— Ах, это… Ну, я заснул очень поздно, до трех часов ночи материалы читал.

Настя пожала плечами:

— Странный вы человек, Петр, ей-богу. У вас была куча времени дома, в Тюмени, чтобы их прочитать. Не спеша и не отрывая время от сна. Но вы этого не сделали, вам стало трудно, и вы запутались. Это я могу понять. И что же вчера случилось такого ужасного, что вы вдруг ни с того ни с сего кинулись их читать? Что за пожар?