Другая правда. Том 2

– Мне одна девушка на днях сказала, что у нее есть тайный поклонник, который то и дело оставляет перед дверью ее квартиры белую розу. И я никак не могу понять, правда это или нет. С одной стороны, зачем ей врать? Мы ведь почти не знакомы, я за ней не ухаживаю, так что цену себе набивать вроде незачем. Но, с другой стороны, звучит невероятно. В наше время – и тайные поклонники с розами! Да кто сейчас так поступает? Получить в личку неизвестно от кого стикер с романтическим смыслом – это я бы еще понял, но покупать розу, потом переться за тридевять земель, нести ее к квартире… Нет. Не верю. А вы?

– Нести к квартире, – пробормотала Каменская.

Лицо ее стало задумчивым, казалось, мысли ушли куда-то в неведомые дали.

– Может быть, нести-то и недалеко, всего лишь на другой этаж, – продолжала она медленно и вполголоса. – Или вообще к соседней двери. Но купить нужно, тут вы правы.

– Так вы верите в тайных поклонников с розами или нет? – настойчиво допытывался Петр.

– Я верю в закон парных случаев, – очень серьезно, но совсем непонятно ответила Каменская.

Айпад ожил, затренькал вызывным сигналом, Каменская нажала пальцем на иконку, и на экране появилось улыбающееся лицо седого красавца, которому впору в кино сниматься. Это что, ее муж? Ну дает вобла! И кто бы мог подумать?!

* * *

Настя проснулась около 11 утра. Прислушалась, уловила мерный храп, доносящийся из кухни. Очень хотелось выпить кофе, но жаль мальчика, пусть поспит, она его вконец загоняла.

Она умылась, стараясь не шуметь, прокралась на цыпочках в кухню, взяла бутылку воды, большую чашку и чайник с оставшейся заваркой. Хорошо, что Петя не позарился на пакетики, а заварил чай по всем правилам, в фарфоровом чайнике, теперь у Насти есть возможность выпить. Не чаю, конечно, ибо недопустимо назвать этим благородным словом то, что получится в чашке после того, как в заварку добавят воды из бутылки. Ну и что? Будет «напиток на основе чая». Холодненькое и бодрит. Пили же раньше «кофейный напиток» из цикория – и ничего, все выжили.

Закрыла дверь, ведущую в кухню, потом дверь комнаты. Теперь можно и позвонить, Петр не услышит и не проснется. Время неудачное, позднее утро субботы, да в хорошую погоду… Все, кто может, уезжают на выходные за город. Но ждать до понедельника просто нет сил. Она лопнет, если немедленно не начнет получать ответы на вопросы. Из этих ответов могут получиться недостающие кусочки пазла.

Но могут и не получиться. Пока не попробуешь – не узнаешь.

С Игорем Дорошиным повезло сразу, и Настя сочла это добрым предзнаменованием. Она опасалась, что Игорь увез детей на дачу или к своим родителям, но оказалось, что сегодня днем они с Ниной ведут ребят в цирк.

– Я сейчас позвоню Илоне и сообщу вам результат, – пообещал Дорошин. – Но она почти все время дома, никуда не ходит, так что, думаю, можете смело планировать встречу.

Буквально через несколько минут он перезвонил и подтвердил: старушка-филолог Илона Арнольдовна готова принять визитеров в любое время в течение дня.

– Она будет счастлива поговорить про те вскрытые квартиры, это ее любимая тема. Я-то был обыкновенным участковым, и то она мне все уши просверлила, а тут и сыщик, и журналист!

– Бывший сыщик, – уточнила Настя.

– Неважно, – отмахнулся Игорь. – Сыщики бывшими не бывают, сами знаете. Короче, представление у нас дневное, начало в двенадцать, начиная с трех часов я в полном вашем распоряжении, приезжайте в любое время.

Организовать другую встречу было труднее: Настя не была знакома с нужным человеком, и сперва следовало найти тех, кто его знает лично, и договориться, чтобы ее представили. Но и эту задачу ей удалось решить. Спасибо отчиму, много лет проработавшему в НИИ МВД и в Академии.

– Предупреждаю сразу, ребенок, – строго проговорил Леонид Петрович. – Евгений Витальевич Ярош – человек крайне малоприятный, но очень и очень знающий. Он может нахамить, причем открыто, может нагрубить и оскорбить. Может оказаться нетрезв, причем глубоко, водилось за ним такое, уходил в запои периодически. В общем, характер тяжелый, но если найти к нему подход, то он – золотое дно. Больше, чем знает о проблеме Ярош, не знает сегодня никто. И еще: если он будет говорить тебе, что прошло много лет и он чего-то не помнит, – не верь, настаивай, делай что хочешь, но добивайся, чтобы он открыл свои архивы. У него все есть, все записано, и не на компьютере, а вручную, он же начал собирать информацию еще в конце восьмидесятых.

– Как же он работал у вас с такими особенностями характера? Как служебную дисциплину соблюдал? Все-таки погоны – не шутка, они налагают определенные ограничения.

– Вот так и работал. Короче, ребенок, все поняла?

– Всё, – отрапортовала Настя.

Ребенок! Наверное, это хорошо, когда есть, кому так назвать тебя, пятидесятивосьмилетнего.

– Как Лешка?