Другая проекция

— Наши мыслители не могут дать однозначный ответ на этот вопрос. Они могут представить только следующие вероятности: 10% — гармоничное слияние, 90% — вхождение в резонанс и гибель обеих оболочек, а следовательно, и твоя безвозвратная гибель, человек! Ты должен принимать решение сам, — наконец-то Лимончик высказал все.

— Я уже приняла решение. Я готова, — ответила я.

Вздохнуть бы. Надо же, расклад: кувыркайся по этому туннелю, предотвращай аварию, спасай саму себя, не имея даже тела, а потом неизвестно, будешь ли еще жива. А впрочем, какая разница, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Какое имеет значение моя жизнь, с которой я давно мысленно простилась, если через два месяца люди будут пить шампанское на Новый год, детишки станут лепить снеговиков, а в мае зацветут сады? Если будет жить Сережа? И все-все остальные, добрые и злые, красивые и не очень — если все будут жить, любить, сочинять прекрасные стихи и совершать глупые поступки? Если каждый день на востоке будет подниматься Солнце?

Интересно, что все-таки он подразумевал под безвозвратной гибелью? Что, разве бывает еще и гибель возвратная? Я уже было собралась спросить, как услышала мысли Салатовенького:

— Человек! Наполняй свой организм энергией, приближается время отбытия.

Я снова залезла под водопад.

— А как вы узнаете, добралась я или нет? — высунула голову из-под струй.

— В случае твоего удачного прохода туннель исчезнет без всяких последствий.

Я пила, сколько могла. Как верблюд, запасала энергию впрок, пока пузцо не отвисло чуть не до колена, а последний глоток не застрял прямо в горле.

— Все! Больше не помещается, — сказала я, обращаясь к ним обоим.

— Пора, человек! — промолвил Салатовенький.

* * *

Стена помещения завибрировала и пропала. Я снова находилась снаружи, среди акварельно-хрустальных зданий, похожих на хрупкие стеклянные цветы. Мои глаза не болели, и, наслаждаясь последними минутами пребывания в этом мире, я не могла наглядеться на их тонкую, изящную красоту, все переливы цветов и красок. Страшно было даже подумать, что мог исчезнуть и этот прекрасный, добрый, хрупкий мир с его удивительной гармонией.

Впереди меня плавно плыл Салатовенький, а со всех сторон стекались и стекались представители его расы, похожей на огненные цветки. Они пришли проводить меня в опасный и далекий путь. Меня, совершенно чужое для них существо. Каждый желал мне стойкости и удачи, каждый старался подбодрить. Или я уже умела улавливать их мысли и чувства, или они, что более вероятно, обращались прямо ко мне. Все. Каждый из них. Я не могла их подвести. Такое доверие невозможно не оправдать. Страх и нерешительность исчезли, я была собранна, как перед ответственным стартом. Я не имела права на ошибку.

Вдруг один маленький шарик спикировал прямо ко мне и стал транслировать не ставшие уже привычными слова, а образы: песок, следы и маленький подвижный холмик. Малыш! Он пришел попрощаться со мной! Я вытянула ладошку, на которую он не замедлил усесться. И снова неудержимо захотелось его погладить. На этот раз он совсем не испугался. Его искорки приятно покалывали ладонь.

— Тебе надо спешить, человек, — мягко сказал Салатовенький. Он прав.

— Прощай, Малыш! Расскажи обо всем своему хранителю жизни и передай от меня привет.

Малыш взвился с моей ладони и мгновенно затерялся среди других. Мы подошли к строению, которое я сразу даже не заметила, такое оно было прозрачное. Даже не совсем строение, некая структура из сильного поля, издававшая равномерное гудение.

— Ты должен встать в середину этого пространства, человек. Когда почувствуешь толчок, лети со всей возможной скоростью и силой. И помни: как бы не было тебе трудно, ты должен сохранить контроль над своим сознанием. Помни, у тебя будет только несколько секунд, — напутствовал меня Салатовенький.

Я бросила последний взгляд на ажурный город, на видневшихся вдали розовых хранителей жизни, на серебристое небо.

— Неужели я больше никогда не увижу всего этого, не повстречаюсь с вами? — спросила я.

— Все может быть, — хитро улыбнулся Салатовенький, — это будет зависеть от силы и ориентации твоих эмоций. А с нашими наблюдателями ты увидишься в теплый сезон в то время, когда низвергается сверху энергоносящая жидкость и велики значения электрического поля. А сейчас торопись, и да сохранит тебя Высшая Добрая Сила.

Я не очень-то поняла, что он тут нагородил про энергоносящую жидкость и электрические поля, но спрашивать было некогда.

— Прощай, друг! Прощайте все! Спасибо вам за все. Ваш мир — самый удивительный, который только может представить себе человек! — произнесла я, старясь вложить в слова всю любовь и признательность, которые я испытывала к ним, ко всему их удивительному и прекрасному миру.

Ответом мне была волна их доброты, которая буквально подхватила меня и вынесла в середину поля. Я не должна их подвести, твердила я себе, словно заклинание. И мне было уже абсолютно не важно, буду я жить или нет, я уже знала, что заткну этот холерный туннель, несмотря ни на что.