Другая Россия

Самую реакционную ячейку старого общества — семью, революция 1917 года не уничтожила. И сейчас в 2001 году мы видим, как семья — тяжелый якорь или камень — тащит ко дну энергичных многообещающих подростков. Как интересы семьи сплошь и рядом сталкиваются с интересами государства, как во имя семьи совершаются преступления коррупции и казнокрадства. В главе «Монстр с заплаканными глазами» обо всем об этом уже сказано. Инесса Арманд, Александра Коллонтай, Лариса Рейснер — хотели новых отношений мужчины и женщины. Свободная, не частнособственническая любовь товарищей принесла бы в коллектив революционеров сексуальную комфортность. Два-три часа обеспеченной ласки в сутки дали бы ощущение счастья новому молодому обществу. Однако от экспериментов первых лет революции отказались, и в конце-концов возобладал самый неудобный и нездоровый вид сексуальности — семейный. Убожество, неудовлетворенность, пытка условностями, невозможность для юных товарищей получить сексуальную комфортность сразу и сейчас (на это уходят годы!) порождают неврозы, психические болезни, искривления психики. В тесной гнилой атмосфере семьи и гнездятся пороки и извращения. В коммуне — здоровые отношения товарищей. В коммуне всегда можно найти себе партнеров по темпераменту, и количество партнеров для ласки очень велико. Между тем сексуальная комфортность — это огромная величина, это компонент счастья. Право на сексуальную комфортность важнее права на труд, и за сексуальную комфортность следует бороться больше, чем за зарплату. Такое устройство общества, при котором человеку самим этим устройством обеспечивается сексуальная комфортность, всегда будет пользоваться огромной притягательностью. Семья дает одного партнера, коммуна дает многих. Революция 1917 года не решила эту проблему. Надо было ввести полигамию, промискуитет, поощрять все виды сексуальных союзов. Ничего этого не произошло. Дух экстремизма был задавлен. Сексуального равенства не достигли. Только в коммуне, свободном общежитии мужчин и женщин, возможно свободное равенство.

Непобедимую Армию не создали. Пока Армией руководили маргиналы — все удавалось. Красную Армию создали маргиналы, никогда доселе не воевавшие, такие как Троцкий и Фрунзе. Назначали командирами по грамотности и по таланту личности. Какой-нибудь шестнадцатилетний Аркадий Гайдар становился комполка, а его 20-летний товарищ — командиром дивизии, а 30-летние командовали армиями. И били наголову гимназисты царских генералов и интервентов, выпускников лучших военных школ Европы. Василий Чапаев, ставший героем книги Фурманова, фильма, а позднее несправедливых анекдотов, в реальной жизни этот человек опередил военную мысль на четверть века, как минимум. Он уже в Первую Мировую войну понял, какой будет будущая война, и уже в Гражданскую создал из трофейных танков и броневиков ударный бронедивизион, и пускал танки вперед пехоты, не доверяя кавалерии. Де Голль понял то же самое в 1934 году, а Гудериан в 1936, — это лучшие передовые военные умы Европы. А Чапаев погиб в 1919, в возрасте 30 лет. Вторую Мировую воевали, как он предвидел! Вот какого качества лидеров пробудила Русская Революция.

Увы, новое поколение лидеров, отобранное Сталиным для руководства государством и армией было хуже по качеству первого набора маргиналов. Сталин благоволил своему собутыльнику по Царицыну — Ворошилову (их за возлияния во время обороны Царицына изругал однажды безжалостно Ленин). А Ворошилов, как и Буденный, продолжал считать, что главной в будущей войне будет кавалерия!

Постепенно неистовая армия парадоксальных командиров Фрунзе или Троцкого, армия гениальных непрофессионалов, неортодоксов, разбившая всех кадровых генералов вкупе с интервентами, перестала быть маргинальной. Настроили военшкол и академий, пригласили трусливых военспецов, и те стали учить красный молодняк искусству поражений, которому сами научились на полях Первой Мировой войны, где их громил неистовый немец. В армию перестали идти маргиналы и лунатики. Потому в 1941 и 1942 годах наших военнопленных гнали тысячами перед собой несколько десятков отборных немцев. Русских пленных было под два миллиона из-за этой дурной учёбы военспецов. В 1943, 1944, и 1945-ом — смерть в очах германцев и пулемёты заградотрядов позади — возродили безумие. А штрафники из тюрем придали войне мистический характер ритуальных убийств. Вот и выиграли мистическим усилием войну, вырастив наш фанатизм до степени чёрных пятен на Луне. И смерть выдыхая, победили.

И опять стали военспецы учить поражениям. А маргиналы увольнялись в запас и шли в сторожа и алкоголики. Той истины, что для войны нужны полностью отмороженные, и чтобы выиграть войну, нужно их найти и сделать командирами, — этой истины в России никто и сейчас не увидел. Потому наши генералы — лишь бюрократы в погонах. Воевать надо давать лейтенантам, и всякой талантливой шпане. Налётчикам. (Помните об этом, пацаны! Война слишком серьёзное дело, чтобы доверять её генералам!)