Другая семья

Потом они сидели с доченькой на диване, читали книжку. Личико ее было сосредоточенным и внимательным. Он в который раз подивился – какой умный ребенок… И говорит хорошо для своих трех лет. И буквы все знает. Сказывается неустанное воспитание мамы и бабушки: целиком и полностью себя ребенку отдают. Можно сказать, наперегонки…

Мысли невольно перетекли в другую сторону, то бишь вспомнил про Миечку тоже. Миечка другая, совсем другая. И говорит не так хорошо, и не так избалована, как Яночка. Катя ее с двух лет в детский сад отдала, Яночка плохо к новым обстоятельствам привыкала. И взгляд у нее был слегка настороженный, будто ждала от взрослых какой-то каверзы. Помнится, он сказал тогда об этом Кате, а она даже обиделась:

– Да чем ей плохо в детском саду, ты что? Да и нет у меня возможности с ней дома сидеть… И мама тоже работает, на пенсию выходить не хочет.

– Но ей там плохо, Кать… Она же маленькая еще… Смотри, какая она зажатая стала. И спит плохо, ты сама говорила.

– Ничего, пусть привыкает к трудной жизни! Нам с ней рассчитывать не на кого!

– Но разве я не помогаю тебе, Кать?

– Помогаешь, конечно же, помогаешь. Я ведь ничего не говорю, ни в чем тебя не упрекаю. Но кто ж его знает… Сегодня ты помогаешь, а завтра возьмешь и передумаешь… Я же тебе никто, никаких прав на тебя не имею. Что, разве не так?

– Не так, Катя. Не так.

– А как? Как? Господи, да если бы я могла тебя разлюбить… Если бы могла… Видимо, судьба у меня такая – никем быть. Я и сама иногда не понимаю, правда, кто я тебе? Любовница? Сожительница? Отдушина в трудной жизни? Мать твоего ребенка? Кто, Филипп? Кто?

Помнится, он тогда ничего вразумительного ей не ответил. Да и что мог ответить? Ничего и не мог. Не было у Кати того социального статуса, которого ей хотелось. Она этого статуса просто ждала терпеливо. Он это понимал, конечно. И уходил от прямого ответа. Он сам не знал уже никаких ответов.

Яночка задремала, пока он читал, и Филипп перенес ее в кроватку. Выходя из спальни, он услышал, как Клара Георгиевна выговаривает на кухне Алисе, а она отвечает вяло:

– Мам, перестань… Ну что ты все время этот разговор заводишь, ей-богу? Это моя жизнь, это мой муж, не твой. Я сама как-нибудь разберусь, ладно?

– А что, на нем свет клином сошелся, да? Чего ты в него так вцепилась?

– Он отец моего ребенка, мам. Он мой муж. У нас семья.

– Ну уж и семья… Я вижу, какая у вас семья! Господи, да если бы твой отец знал… В гробу бы перевернулся, наверное…

Он не стал слушать, что ответила Алиса матери. Прошел тихо в гостиную, лег на диван. И уснул тут же. Устал…

А в воскресенье с утра уже ехал в Синегорск, вез в багажнике велосипед для Миечки. И платьице новое. И куклу. В кармане куртки лежал конверт с приличной суммой для Кати – пусть еще купит что-то для Миечки.

Дочка застеснялась, увидев его, спряталась за Катю. И в который уже раз он подумал, что Миечка – полная противоположность Яночке. Совсем, совсем другая. Яна ни за что прятаться не станет, наоборот, всегда любит быть в центре внимания. И внешность у девочек такая разная… Яночка брюнетка, в маму, а Миечка рыженькая. Рыжие волосы, рыжие ресницы, все лицо обсыпано рыжими крапинками. Как объяснила Катя – в бабку пошла… Это мамина мать тоже была рыжей. Хотя сама Галина Никитична выразила неприкрытое удивление, потому как присутствовала при разговоре. Но тут же и подтвердила торопливо – да, да, мол, Катина бабка рыжей была…

– Миечка, здравствуй… – Он сел на корточки перед дочкой. – Чего ты вдруг застеснялась, а? Смотри что я тебе привез… Вон сколько подарков… Что тебе больше нравится? Велосипед или кукла? Смотри, тут имя ее написано – Варвара…

– Валвала… – послушно повторила Миечка, жадно разглядывая куклу. – Класивая… Мне можно с ней иглать, да?

– Ну конечно…

Мия схватила куклу, умчалась с ней в комнату, где слышны были детские голоса – судя по всему, день рождения праздновался на широкую ногу.

Он выпрямился, проводил дочку глазами.

– Плохо говорит… – вздохнула тихо Катя. – Надо к логопеду идти… Но это так нынче дорого, ты себе даже не представляешь!

Он торопливо сунул руку в карман, вытащил конверт, произнес виновато:

– Вот, это тебе, Кать… Возьми…

– Спасибо, Филипп. Очень даже вовремя. Столько нужно расходов на ребенка, с ума можно сойти. Я ведь ее в частный детский сад хочу перевести… Послушала тебя и так решила. Да, ты прав, ей в обычном детском саду трудно. А в частном и группы поменьше, и кормят лучше, и вообще… Ты ведь не против, правда?

– Нет, что ты. Поступай, как считаешь нужным.

– Ну, пойдем к гостям… Я тебя познакомлю…

Она подхватила его под руку и повела в комнату, где был накрыт стол. Лицо ее было слегка торжествующим, глаза горели синим огнем.

За столом сидели молодые женщины, ему незнакомые. Судя по всему, матери тех деток, что пришли на день рождения к Миечке. Разглядывали его с нескрываемым интересом.

– А вот и папа Миечки, познакомьтесь! Его Филиппом зовут! Вот он нам сейчас и откроет шампанское, девочки! А то никто так и не решился!