Другая семья

– Ну хорошо. Пусть будет так. Хотя и учтите, Алиса, – от вас теперь многое зависит. Главное – найдет ли ваш муж силы для жизни, понимаете? Зависит, как восстановится его интеллект. Ведь для него это немаловажно, иначе он не сможет успешно работать.

Доктор говорил все это, глядя Филиппу в глаза. То есть для него говорил, не для Алисы. Мол, на жену надейся, да сам не плошай. Пришлось улыбнуться ему благодарно – понимаю вас, понимаю… А что, старается мужик от души, советы дает. Хороший врач…

Через два дня он был уже дома. Яночка встретила его радостным визгом и все стремилась его обнять, пока Алиса не прикрикнула на нее:

– Яна, нельзя! Папа еще не может… Ему пока больно, доченька. Можно просто пока рядом посидеть, поговорить…

– Ага! Тебе можно папу обнимать, а мне нельзя, да? – обиженно парировала Яночка.

– Мне можно. Потому что я осторожно папу обнимаю, а ты в объятиях душишь. И вообще, иди к бабушке, папа устал…

Клара Георгиевна встретила его благостно. Так сладко улыбалась, так суетилась, приговаривая радостно:

– Ну наконец-то, мой дорогой, наконец-то ты дома… Теперь все будет хорошо, мы тебя быстро на ноги поставим, уж постараемся! Я такое тебе диетическое питание организую, как в хорошем санатории! Все с рынка буду покупать… Только самое лучшее… Ах ты, мой дорогой, как же я рада, что ты уже дома!

– Ладно, мама, иди, Филипп устал. И Яночку забери… – тихо скомандовала Алиса, улыбаясь.

Закрыла за ними дверь, легла рядом с ним, обняла осторожно. Хмыкнув, спросила весело:

– Ты слышал, да? Почему, говорит, тебе можно папочку обнимать, а мне нет? Такая вредная растет, ужас… Я такой же вредной в детстве была… И за что ты меня полюбил, не знаю! И сейчас тоже любишь… Ведь любишь, Филипп?

– Люблю. Конечно, люблю.

Она подняла голову, глянула ему в глаза. Переспросила шепотом:

– Правда? А мне показалось… Нет-нет, ничего не буду говорить, мало ли что мне показалось… Главное – я поняла, как сильно тебя люблю… Почему я этого не понимала, сама себе не могу объяснить! Все изображала из себя что-то… Будто заколдованная была! А сейчас ты меня расколдовал. Ты меня спас…

– Как я тебя спас? Мне нужно было немного поумирать, чтобы ты меня полюбила?

– Не говори так, Филипп… Ты просто поверь мне, и все. И прости за прошлое. Я теперь другая… И я так счастлива, что я другая… Я и сама не поняла, когда это произошло, в какой момент! Просто сидела около тебя, смотрела на тебя, смотрела… А потом вдруг будто озарение какое-то нашло, мороз побежал по коже! Подумала – как же я раньше жила, почему была такой? Почему тебя мучила? Ведь ты же – вот он… Такой любимый, такой родной… Вся жизнь моя в тебе… Видимо, правду говорят, что душа человека от потрясений меняется, на место встает. И у меня теперь другая душа. Та, которая любит… Веришь мне, Филипп? Скажи, веришь?

– Верю. Только спать очень хочу.

– И я тоже спать хочу. Я так устала сегодня… Давай поспим, ладно? А потом обедать будем… Да, кстати! Сегодня Сережа придет. Вечером, в семь часов. Я ему сказала, что ты уже дома. Ему надо какие-то доверенности подписать… А пока спи, Филипп, спи…

Сережа пришел ровно в семь. Вошел к нему с улыбкой, проговорил нарочито бодро:

– Да ты уже молодцом, шеф! Надеюсь, скоро поправишься! А я тут заделался порулить на время… Ты как, не в обиде?

– Да ты что, Сереж? Наоборот, спасибо тебе. И мать моя тебя хвалит! Говорит, у тебя здорово получается!

– Ну, Анне Николаевне отдельная благодарность, что ты… Она здорово нам помогает! Недавно такой процесс трудный вытянула, который Лева чуть не завалил…

– Да? Она мне ничего об этом не говорила…

– Ну, это она из скромности! А вообще, мы стараемся, работаем. Я недавно опять Алисе на карту денег скинул… Она тебе говорила?

– Нет… Но это не важно. Я верю тебе, Сереж. Выручил.

– Да ну… Главное, ты поправляйся быстрее.

– Что у тебя там за бумаги? Давай подпишу… А как там вообще в конторе дела, все живы-здоровы?

– Да что им сделается? Кстати, все тебе привет передают… Аглая так рыдала, когда узнала, что ты в аварию попал. Она к тебе неравнодушна, по-моему. Наш крокодил умеет лить крокодиловы слезы, как выяснилось.

– Хорошо… – со смехом проговорил Филипп. – Передавай ей привет… Скажи, что я был ужасно тронут.

– Ну ладно, я пойду, пожалуй… Мне твои женщины строго-настрого наказали не задерживаться, чтобы тебя не утомить, не дай бог. Все по регламенту, ни секундой больше, ни секундой меньше!

– Да, Сереж… – Он вздохнул притворно. – Такая вот у меня теперь жизнь – по регламенту… Давай, пока! Заходи, рад буду!

– Пока, шеф. Зайду, конечно. Пока…

После Сережи тихо зашла мама, села рядом, погладила его по предплечью.

– Ну как ты, сынок? Дома ведь лучше, правда?

– Да, мам. Лучше. Спасибо тебе… Сережа сейчас мне сказал, что ты им помогала. Спасибо…

– Да ну… Как я могла не помочь, что ты?

И, осторожно оглянувшись на дверь, наклонилась к нему, проговорила тихо:

– Я не перестаю на Алису удивляться… Совсем она другая стала, будто подменили! А как та твоя женщина, из Синегорска? Ты до нее дозвонился?

– Нет… Не смог. Номер телефона куда-то исчез. Наверное, сбой был какой-то.