Другая семья

– Я приду скоро… Пусть мама с тобой побудет, я понимаю… Ей тоже надо…

Когда за ней закрылась дверь, мама вздохнула коротко, улыбнулась, тоже огладила его по щеке:

– Теперь все будет хорошо, сын… Ты поправишься, слава богу. Наверное, удивляешься, да, что я теперь все время Бога поминаю? А ты не удивляйся… Когда ты между жизнью и смертью был, я в церковь каждый день ходила. На коленях молилась. Ты можешь меня представить в таком положении – на коленях посреди церкви?

– Нет, мам…

– Да я и сама не думала, что могу. Оказалось – могу. И молиться горячо умею. Господь услышал меня, вернул сына… И Царица Небесная услышала мои молитвы…

Она перекрестилась быстрым, будто украденным жестом и сама застеснялась, и тут же перевела разговор в другую сторону:

– А еще я недавно у тебя в конторе была! Глянула, что да как… Думаю, ты очнешься, а я тебе всю информацию доложу, чтоб ты в курсе был!

– Ну и что там, мам?

– Да все хорошо, сынок. Ребята меня так хорошо встретили… Переживают за тебя. Но работают! Стараются! Клиентов много. Сережа пока всем заправляет. Да я ему сегодня позвоню, скажу, что с тобой все порядке! Он и сам к тебе зайдет, расскажет все… И раньше все рвался зайти, да мы с Алисочкой его не пускали. Не хотели, чтобы он тебя слабым видел. Да ты и сам бы этого не хотел, наверное. А теперь уже можно, пусть приходит, правда?

– Спасибо, мам. Спасибо. Ты молодец у меня. Знаешь, мне кажется, я даже твой голос будто слышал… Спасибо!

– Да ладно, какое там… Это ж такие мелочи! Главное, ты выкарабкался, сынок! Ох, и напугал ты нас… Помнишь хоть, что с тобой было?

– Да. Теперь помню. Но смутно… Я в Синегорск ехал… Да, я же к Кате ехал, потому что Миечка заболела… Надо же ей позвонить… Узнать, что и как… Где мой телефон, не знаешь, мам?

– Сынок, не надо сейчас об этом беспокоиться, ты слаб еще. Потом, сынок…

– Мам, найди мой телефон, пожалуйста. Где он? У Алисы?

– Наверное, он в тумбочке… Я его видела там, кажется.

– Пожалуйста, я очень тебя прошу! Я же должен узнать, как там Миечка! Должен…

Мама со вздохом потянулась к ящику тумбочки, достала телефон, произнесла с тихой досадой:

– Да ведь все равно заряд наверняка кончился! Ладно, пойду у кого-нибудь зарядник спрошу… Ты же настырный, не отстанешь. Тем более тебе волноваться нельзя.

Мама вышла и через какое-то время вернулась обратно, протянула ему телефон:

– На, звони… Только не волнуйся, пожалуйста.

Он привычно поискал в памяти Катин номер.

Номера не было.

Еще поискал…

Не было номера, черт возьми, не было! Но как же так? Куда он исчез? Что за ерунда, ей-богу? Ведь он должен ей позвонить!

Тут же странная мысль пришла ему в голову – а может, и Кати тоже нет? В прошлой жизни была, а в этой нет… Да и была ли вообще Катя?

И устыдился тут же, и рассердился на себя. Что значит – Кати нет? Или ему просто так думать удобно? И что же… Если Кати не было, то и дочки Миечки нет? Забыть их обоих и не вспоминать больше, если представилась такая возможность? Ну что за подлые мысли в больную голову лезут? Наверное, он устал просто…

Да, он устал. Он потом обо всем подумает. И Катю найдет. И Миечка ему улыбнется. И обнимет, и скажет тихо – папа приехал… Потом, все потом…

Больничные дни потекли один за другим, и все время с ним рядом была Алиса. Потом мама была, потом снова Алиса… Однажды она проговорила тихо, взяв его за руку:

– Фил… Я хочу с врачом поговорить, чтобы тебя домой отпустили… Дома ведь лучше, правда? Дома ты быстрее поправишься. Как говорится, дома и стены помогают… Ты как, не против?

– Нет. Но я ведь еще не встаю… Тебе тяжело будет со мной…

– Да мы справимся, Филипп! Справимся! Давай вместе с врачом поговорим, хочешь?

– Ну что ж, давай…

Ему было все равно. И это его пугало очень. Не мог он войти в жизнь, никак не мог… Будто все время тянуло обратно в то пограничное состояние, в теплые морские волны. Вроде и тонешь в них, а хорошо… И надо бы радоваться, что жив, что выкарабкивается, что кругом все любят его и ждут! Радоваться, что жена любит… Ведь он так хотел этого всегда, так мечтал! И вот оно – получи!

А ему все равно.

Да, любит. И что? Неужели в страданиях неразделенной любви слаще было? Или самым сладким кажется плод, до которого дотянуться не можешь?

Алиса привела врача, и он заговорил, с паузами роняя слова:

– Ну что ж, если вы так настаиваете, можно и домой… Только учтите, процесс восстановления будет долгим. Нога, допустим, скоро срастется, гипс снимут, но ведь позвоночник еще был поврежден… Мы, конечно, сделали все, что можно, но последствия трудно предугадать… И не забывайте, что за сердечной деятельностью тоже теперь постоянный контроль нужен. И еще меня беспокоит ваше эмоциональное состояние, Филипп… Вы правда считаете, что дома будете себя чувствовать лучше?

– Не знаю. Может быть…

– Конечно, лучше, доктор! – поспешила заверить его Алиса. – Конечно, дома лучше! Дома дочка, она так по отцу скучает…