Другая семья

Вернувшаяся к вечеру Алиса встала перед ним, покрутилась кокетливо. Потом протянула разочарованно:

– Фил, ты что… Ты смотришь на меня и не видишь… А у меня прическа новая, между прочим! Я так старалась, а ты не заметил даже!

– Я вижу, Алис. Я вижу… Тебе очень идет…

– Да что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь, да? Глаза у тебя какие-то неприкаянные. Будто о чем-то думаешь все время.

– Нет, нет… Все хорошо, правда.

– Но я же вижу… Я так стараюсь тебе понравиться, а ты… Знаешь, иногда мне и впрямь кажется, что ты меня больше не любишь.

– Не говори ерунды. Люблю, конечно. Ты и сама это прекрасно понимаешь. И всегда любил, и сейчас люблю.

– И я тебя тоже очень люблю, Фил… И я так счастлива… Как никогда раньше не была счастлива!

Алиса улыбнулась, глянула на него кокетливо. Подошла к зеркалу, небрежным жестом поправила прическу. И тут же снова повернулась к нему, проговорила радостно:

– А еще я сегодня платье новое купила! Хочешь, покажу?

– Покажи…

Алиса убежала в спальню переодеваться в новое платье, а он снова задумался, ушел в себя. Выходит, он Алису предаст, если завтра поедет к Кате? Сам факт этой поездки будет предательством? Алиса так счастлива сейчас… И так много для него сделала… А он будет неблагодарным?

Но он должен увидеть Катю, должен. Хотя бы для того, чтобы завершить отношения. И решить вопрос, как он будет помогать ей растить дочь. Ведь в этих намерениях нет никакого предательства, верно? Надо просто закрыть гештальт прошлой жизни… Достойно закрыть, а не прятаться за этим подлым «я умер»!

Этой ночью он почти не спал. Не мог. Встал очень рано, тихо собрался, чтобы никого не разбудить. Но когда открывал дверь, услышал за спиной голос Клары Георгиевны, бодрый и строгий, будто она тоже не спала и стерегла его:

– Ты куда, Филипп? В такую-то рань?

– У меня дела, Клара Георгиевна. Так надо.

– А Алиса знает про твои дела?

– С Алисой мы сами разберемся, Клара Георгиевна.

– Ладно, ладно, не психуй… Я в ваши дела не лезу и не собираюсь. Я ведь просто спросила, и все. Мне и без того Алиса выговаривает постоянно, что я тебя контролирую. А я ведь не со зла… Я просто хочу, чтобы ты понял…

– Что я должен понять, Клара Георгиевна?

– А то… Что не надо себя менять по копеечкам, только тогда счастлив и будешь… С одной бабой жить надо, одну и любить… Только тогда и живешь, когда у тебя душа целая, а не пополам разорванная. Уж прости, что я тебе говорю все это. Ладно, иди, решай свои дела… И помни, что мы тебя любим. И Алиса, и Яночка, и я тоже… Иди, иди…

Он даже не нашел, что ей ответить. Просто кивнул головой и вышел за дверь. И долго у него еще звучало в ушах, когда ехал по еще пустой об эту раннюю пору дороге – «с одной бабой жить надо, одну и любить… Только тогда и живешь, когда у тебя душа целая, а не пополам разорванная…»

* * *

Утро было солнечным, небо чистым. Так хорошо было ехать по утреннему шоссе… Правда, и волнительно было немного. Как-то его Катя встретит? Обрадуется? Или она забыла давно о нем? Ведь не позвонила ни разу… Хотя, как выяснилось, должна была знать, что он жив. Или Галина Никитична ей не сказала? А что, вполне может быть… От Катиной матери можно ожидать чего угодно.

И следом еще одна досадливая мысль появилась – ведь он вполне мог старое дело поднять, где Катя была ответчицей! А он ее защищал… Там наверняка и телефон Катин записан был. Почему, почему ему это в голову не пришло?

Ладно, теперь-то уж чего об этом думать… Теперь только встреча предстоит. С глазу на глаз. И с Катей, и с Миечкой.

А Миечка? Может, она тоже забыла его? Узнает ли? Вполне может и не узнать… Слишком уж перемены разительные в его внешности произошли. Все лицо в той злосчастной аварии посекло осколками ветрового стекла, врачам пришлось швы накладывать, ну а потом что получилось, то и получилось. Да что говорить – и он себя в зеркале с трудом узнаёт…

Чем ближе подъезжал к Синегорску, тем больше накатывало волнение. Когда остановил машину у Катиного подъезда, долго не мог выйти, сидел, пытаясь успокоить себя. Потом вспомнил – даже подарка для Миечки не купил… Придется идти без подарка. Но это не беда – потом можно вместе с Миечкой в магазин сходить, сама выберет, чего ей захочется.

Все, надо идти… Сколько можно сидеть и бояться. Ведь он ужасно боится, надо признать!

Вышел из машины, направился к подъезду. Хорошо, что женщина из двери вышла и можно не звонить в домофон. Поднялся на нужный этаж и сразу нажал на кнопку звонка Катиной квартиры, чтобы не мучить себя больше. Подождал, еще раз нажал. Прислушался. Ага, вот и шаги слышны…

Дверь ему открыла Галина Никитична. Смотрела долго, нахмурившись. Потом произнесла так буднично, будто они расстались только вчера:

– А, это ты… Ну проходи, коли явился… Проходи…

Галина Никитична повернулась, ушла в комнату. Он последовал за ней, спросил осторожно, садясь в кресло:

– А Катя дома, Галина Никитична?

– Ишь… Помнишь даже, как зовут меня. Не совсем, видать, память отшибло.

– Ну что вы… Как же я забуду… Вы не ответили – где Катя? Она скоро придет?

– Нет, не скоро. Уехала она.

– Куда уехала?