Другая сестра

При расставании Мика сказал ей: «Я и не такое переживал», как бы обрубая этой фразой ее последнюю надежду на воссоединение, демонстрируя собственную силу и закалку страданиями. Тогда, глядя ему в глаза, она поверила. Она осознала свою слабость и поняла, что ей будет тяжелее, просто потому что у нее такое в первый раз. Но впредь это страдание ей зачтется на тот случай, если ее ждут какие-нибудь еще непредвиденные удары судьбы.

Конечно, она дилетантка по сравнению с ним. Свою первую любовь он потерял из-за страшной трагедии: девушка разбилась на автомобиле. И, как бы глупо это ни звучало, в некотором смысле Эля всегда видела в ней соперницу, а в свете последних событий даже немного ей завидовала. Он не успел ее разлюбить, она покинула его на пике первой страсти и взаимных чувств. Эле лучше было бы никогда не узнать про эту историю, чтобы не сравнивать себя бесконечно с той, которая ушла так трагично и так «красиво». Нет, Мика не давал повода думать, что рана утраты еще саднит, не заговаривал на эту тему, не упоминал первую любовь в философских беседах, если случалось перебрать. Всего лишь по простоте душевной однажды рассказал Эле об этом факте, без дрожи в голосе и наворачивающихся слез. Но Эля видела фотографии в старых альбомах, имя той девушки порой проскакивало в беседах его друзей о бурной молодости («А помнишь, где это было? У Наташи на даче?» или «Кто тогда был за рулем? Мы же все уделались в говнище!.. А, Наташка нас везла!»). Несмотря на сомнительный контекст, все эти воспоминания были такими чистыми, задорными, что Эле на контрасте их сегодняшняя жизнь виделась серой, пресной, чересчур взрослой. И в то же время девушка с красивым нежным лицом и умными карими глазами, взиравшая на нее со страниц старого фотоальбома, казалась Эле несравнимо мудрее ее самой, несмотря на невозможность дожить даже до ее лет. Да любая школьница покажется благоразумнее: ревновать парня к давно умершей девушке? Что за бред?

Но теперь Эля, помимо прошлых заморочек, еще и представляла себе, как бы Наташа поступила на ее месте. Не случись той трагедии, избавилась бы она от ребенка Мики? Да ни за что в жизни! И, чтобы окончательно себя добить, Эля убедила себя в том, что рядом с такой, как Наташа, Мика никогда не превратился бы в неудачника. Даже так: его жизнь пошла по не самому лучшему сценарию из-за смерти Наташи.

Но гибель любимой девушки не стала единственной потерей на любовном фронте Мики. Не преследуя определенной цели, опять же по простоте, он рассказал Эле и о второй своей несостоявшейся невесте. История чуть менее трагичная, но тоже весьма печальная. Однокурсница Антонина, с которой Мика начал встречаться после окончания института, вышла замуж за старшего, более успешного брата Мики. Переметнулась она как-то очень быстро, и Мика получил двойной удар в спину. Трагичность этой истории состоит в том, что потерял он не только меркантильную возлюбленную, но и самого близкого человека – родного брата. А вместе с ним и возможную поддержку и финансовую подушку. Брат, конечно, не стал бы содержать Мику, но, обладая всевозможными связями, уж точно помог бы ему хорошо устроиться.

И вот после всего пережитого ему встретилась она – Эля. Которая, несмотря на глубокие чувства к молодому человеку, не раздумывая, решила убить их неродившегося ребенка. Отчасти ведомая теми же меркантильными соображениями, что и Антонина, только в разы глупее, ведь она осталась ни с чем. Вот и все. Неудивительно, что он так легко отказался от нее, отряхнулся и пошел дальше. Она оказалась самой тупой из его несостоявшихся невест. Она не только сделала аборт, но еще и успела пожалеть об этом.

Вот и попробуй теперь не сравнивать себя с той Наташей, смутно знакомой всего лишь по нескольким старым фото. Каждая из возлюбленных Мики забрала у него что-то близкое, родное, и только Наташа сделала это непреднамеренно, без злого умысла, без корысти и не по глупости.

С другой стороны, разве этот звонок из Нью-Йорка – не повод допустить мысль о том, что она поступила правильно, пусть эта мысль и страшна? Если ее ждет успех в творчестве, быть может, международного уровня, разве в таком случае нельзя хоть частично оправдать ее поступок?

И почему же, черт побери, вспышка радости так быстро сменилась новой чередой размышлений о Мике, о его прошлом, ее подлости и об их несбывшемся?

Эля с минуту подумала о том, стоит ли делиться с Микой замечательной новостью, просто чтобы он по-дружески порадовался за нее. Ведь он поделился с ней радостью по поводу завершения своей второй книги. Почему бы им не превратиться в таких приятелей, которые делятся друг с другом творческими успехами? От мысли о таком формате общения Эле стало тошно. И еще более тошно стало от того, что радоваться за нее он будет в постели какой-то Аглаи.