Другая сторона

Отцовский «Фольксваген-Жук»! Наткет узнал машину с первого взгляда. В детстве он терпеть ее не мог: крошечная и нескладная, с выпученными глазами-фарами, в которых застыло дебильное удивление, — не автомобиль, а детская игрушка или герой мультфильма. Да к тому же того салатного цвета, который можно описать только словом «веселенький». Наткет обрадовался «жуку» как старому приятелю, но в глубине души вновь зашевелилось смущение.

— Твое наследство, — сказал Краузе, постучав по крыше. — И на ходу. Я поставил усиленный движок, кое-что заменил и подлатал. Бегает как новенькая.

— Ага, — сказал Наткет, опасливо подходя к машине. У дальней стены он приметил и старый мотоцикл Краузе, пыльный и заросший паутиной.

— Уже не катаетесь? — спросил он. Механик поморщился.

— Не время. Игры кончились, все идет слишком быстро. На этой лошадке мне не угнаться…

— Ну почему, — сказал Наткет. — Сколько он выдает? Сотни полторы? Можно угнаться за чем угодно.

Он прижался к окну, заглядывая внутрь салона «жука». Стекло тут же запотело от дыхания, а Наткет так и не разглядел, что внутри. Интересно, а остались ли цветные коврики на сиденьях?

— Скорость — понятие относительное, — заметил Марв.

— Кажется, наоборот, — сказал Наткет. Он открыл дверь и сел на место водителя. В «жуке» было тесно — колени почти упирались в приборную панель. Наткет пробежался пальцами по холодному пластику руля. — Заправлена?

— Естественно, — сказал Большой Марв. — Раз в неделю гоняю по двору, чтобы не застаивалась. Машины в стойле чахнут.

Раз в неделю по двору? Наткет оглядел машину. Как он здесь помещается-то?!

Они вышли во двор. Краузе повернулся к лесу и замер, погрузившись в отрешенную задумчивость. Наткет молча стоял за спиной. Снизу казалось, что укрывшее холмы зеленое море дышит, вздымается и опускается с пугающей ритмичностью. Словно под холмами спало огромное древнее чудовище. Наткет вспомнил гигантского дракона, про которого рассказывал отец. Может, лес и был тем самым чудовищем? Наткет поискал взглядом просеку, но ничего так и не увидел.

— Для чего нужны лесорубы? — спросил Большой Марв.

Наткет дернул плечом.

— Рубить деревья, для чего же еще?

Механик тяжело вздохнул.

— И да, и нет. Конечно, рубить, но это не истинное предназначение.

Наткет закатил глаза. Итак, пошли разговоры об «истинном предназначении». Теперь жди беды — банальных истин, а то и мистической ерунды.

— Лесоруб… Он следит за лесом. Как врач.

— Что-то те гориллы, которые хотели отрезать мне голову, не очень походили на врачей, — угрюмо заметил Наткет.

— В том-то и дело, — кивнул Краузе. — Врачи бывают разные. Иногда приходят такие лекари… Оглянуться не успеешь, а твоя почка уже у какого-нибудь миллионера. Почке-то, может, хорошо, миллионеру и того лучше, а вот тебе…

Наткет вздрогнул.

— Но это еще не самые худшие, — тем временем продолжал Большой Марв. — Есть и такие, которые выпотрошат тебя просто потому, что им это нравится. Перекроят на свой лад, чтобы посмотреть, как тебе будет с лягушачьими жабрами или с утиным клювом.

— И что? Эти рабочие приделывают соснам кленовые ветки? Из того, что я видел, — они только рубят деревья да роют ямы. Слишком много деревьев и слишком большие ямы, но дело тут в жадности, а не в интересе…

— Знаешь, сколько лет этому лесу? Миллиард. А то и больше. Он стоял здесь от начала времен.

Наткет задумался.

— Ерунда, — сказал он. — Если не принимать во внимание потоп, то были еще оледенения, катаклизмы всякие, эволюция, в конце концов. Иначе бы ничего не пришлось рыть. По лесу бы до сих пор бродили стегозавры и летали гигантские стрекозы.

— Честер как-то рассказывал, что километрах в двадцати к северу нашел гнездо птеродактиля. Говорит, яйца были еще теплые…

Открыв рот, Наткет уставился на механика. Ну вот, опять! Еще одна нелепая отцовская байка. Наткет начал уставать — Краузе был то вызывающе серьезен, то начинал болтать всякую ерунду. В чем-то Николь была права, когда говорила, что ее отец сдал. Его мысли скакали, как десяток белок, играющих в пятнашки.

— И я ему верю…

— Да?

— Это из-за вращения Земли. Всяческие центробежные и центростремительные силы, вот в чем дело. Земля полна странных штук, ну а здесь их больше всего.

— Здесь? — переспросил Наткет. — Почему именно здесь?

— Потому что это, — Краузе сделал широкий взмах рукой, — Истинный полюс.

— Истинный что?

— Полюс, — повторил Краузе. — Точка. Знаешь же: Амундсен, Скотт, адмирал Берд, Кристофер Робин… Все хотели его найти.

Наткет откашлялся.

— По-моему… Ну, мне казалось, что его уже нашли. Все. Даже Кристофер Робин.

— Я и не спорю, — сказал Краузе. — Все они находили полюса. Их же много: Северный и Южный, магнитные, полюс холода и полюс попугаев — на любой вкус. Земля же круглая — проведи сквозь нее черту вот тебе и два полюса…

Наткета так и подмывало спросить, где находится полюс попугаев и в чем выражается его попугаевость, но он промолчал.

— Но Истинный полюс — один. Его открыл твой отец. Здесь.