Другая сторона

— Главное, много не говори, — сказала она отцу.

— Слушай ты этих врачей. — Большой Марв слабо усмехнулся. — Им лишь бы запугать кого. Работа такая.

Николь вышла. Большой Марв выждал, проверяя, не подслушивает ли она под дверью.

— Не ожидал от себя такого, — сказал он. — Похоже, совсем стар стал… Время поджимает, вот что я тебе скажу. Ты проверил компас?

— Да, — кивнул Наткет. — Не знаю, правильно ли он работает, но указывает на раскопки.

— Значит, правильно, — сказал Краузе. — Впрочем, это лишь подтвердило то, что мы знаем.

— Да? — удивился Наткет. — Что именно?

— То, что консорциум ищет Истинный полюс, и, наверное, уже к нему подобрался.

— А, полюс! — несмотря на состояние, Большой Марв продолжал крутить рукоятку своей шарманки. — Я видел фотографию, на которой вы с отцом и длинной рыбой.

Механик усмехнулся.

— Это был сельдяной король. Ноябрь тогда выдался богатый штормами, вот беднягу и выбросило на берег. Еле дотащили до воды… Сфотографировались, само собой, на память. Отец тебе не рассказывал?

— Не помню, — сказал Наткет. — Он столько всего рассказывал, что и в голове не удержишь.

— Есть такое, — согласился Большой Марв. — Он и сам половины не помнил… Знаешь, почему он фотографировал грибы?

— Потому, что они не могут убежать, — кивнул Наткет. — Тем ему и нравились.

Большой Марв мотнул головой.

— Не только. Так он запоминал… Случалось что необычное, он щелкал гриб. Для него это было вроде наклеек, что лепят на холодильник: не забыть сходить в магазин или покормить собаку. За каждым грибом — целая история. Честеру было достаточно только посмотреть на фотографию, чтобы ее вспомнить. Он меня как-то учил этой своей мимической технике…

— Мнемонической, — автоматически поправил Наткет.

— Не важно, все равно у него не вышло. Невозможное сложно запомнить.

— Сложно? — удивился Наткет. — Почему? Мне казалось, наоборот: сложно забыть о встрече с птеродактилем.

— Именно что казалось, — усмехнулся Большой Марв. — А на самом деле… Здесь как со снами: если их старательно не запоминать, и до завтрака ничего не останется. Честер считал, что причина в схожей природе. Нарушение заведомого порядка вещей, вот голова и не справляется.

Он замолчал. Краузе лежал, прикрыв глаза, и тяжело дышал, вцепившись в край одеяла. Наткет собрался было позвать Николь, но Большой Марв продолжил:

— Представь: идешь ты по лесу и встречаешь крокодила в шляпе. Невероятнее не придумаешь…

— Ну почему же, — сказал Наткет. Кого-кого, а крокодила в шляпе пару раз ему доводилось видеть.

Большой Марв его не услышал.

— Прошел час, и ты уже думаешь о коряге, похожей на крокодила. А через неделю и про корягу не вспомнишь. Стерлось. В мире есть определенный порядок — нельзя открыть дверь несуществующего дома. Но если ты выбрался на другую сторону, Вселенная постарается сделать все, чтобы ты этого не заметил…

Краузе перевел дух. Дверь палаты приоткрылась, и заглянула взволнованная Николь. Незаметно от отца она погрозила Наткету кулаком и покрутила пальцем у виска. Наткет в ответ развел руками.

— Честер приноровился водить Вселенную за нос… Какое-то время ему это удавалось. Но если слишком часто ходить на ту сторону, в один прекрасный день можно не вернуться…

— Поэтому и пропал отец? — тихо спросил Наткет.

— Я так думаю, — сказал Большой Марв. — Невозможное — это процесс… Как и горение. Но когда костер горит рядом — это одно: можно погреть ноги, сварить кофе или полюбоваться на пламя. Но когда ты сам полыхаешь — разговор совсем другой… Невозможное изменяет природу вещей, они уже не могут существовать. И Вселенная их выплевывает… Сюда или отсюда, на полюс или через полюс — этого я не знаю. Может, Честер знал, но кто теперь скажет?

— Погодите, — сказал Наткет. — Вы хотите сказать, что моего отца выплюнули?

— Он знал, на что идет, — вздохнул Краузе. — А вот консорциум с Каботом во главе, боюсь, не представляют, какую игру затеяли. Полюс им нужен, чтобы хапать, да побольше. Они не думают, к чему это приведет.

— К тому, что они все исчезнут? — предложил Наткет.

— Стал бы я дергаться? — сказал Большой Марв. — Но если развести костер посреди леса и раздуть огонь, рано или поздно начнется пожар. И его уже не остановишь: здесь скопилось столько топлива, что хватит на все побережье… а то и на всю планету. Глазом моргнуть не успеешь, а Вселенная выплюнет Землю со всеми потрохами.

Ворвавшийся ветер громко хлопнул форточкой. От сквозняка дверь с громким щелчком закрылась. Наткет поежился, и совсем не от холода. То, что рассказал Краузе, было до безобразия глупым и нелогичным, как и большинство историй Честера… И все же, после встречи с енотом, есть ли у него основания сомневаться в отцовской правоте? Предчувствие того, что рядом происходит что-то важное и в то же время опасное… Словно он оказался в темной комнате, полной ядовитых змей.