Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

Среди выданных Бантышом-младшим был и покровитель его отца — отставной канцлер граф Н. П. Румянцев, руководитель российской внешней политики. При нем в Коллегии иностранных дел и в московском ее архиве завелось много красивых юношей и надолго утвердилась гомосексуальная среда. В отставке Румянцев создал кружок любителей российских древностей. Именно в Коллегии иностранных дел Пушкин устроился на службу сразу по окончании Лицея — через пять лет после отставки Румянцева. С московскими «архивными юношами» Пушкин сдружился по возвращении из ссылки. А с братом Румянцева Сергеем Петровичем, поэтом и дипломатом, Пушкин был знаком по «Арзамасу» и по субботним вечерам у Жуковского.

Как подметил Ротиков (1998: 255), именно в 1823–24 гг. (возможно, в связи с разоблачениями Бантыша?) видные петербургские деятели с гомо сексуальными склонностями — С. П. Румянцев, А. Н. Голицын, М. С. Воронцов, А. С. Меншиков и др. — впали в немилость и покинули столицу. Среди них Ротиков называет и многолетнего пушкинского друга П. Я. Чаадаева, гусарского офицера и политического философа. Всегдашняя отстраненность Чаадаева от женщин общеизвестна, но его гомосексуальность Ротиков устанавливает по ряду косвенных свидетельств впервые и, на мой взгляд, убедительно (1998: 252–260). Об отношениях между Пушкиным и Чаадаевым в 1821 г. говорит запись в дневнике Пушкина: «Получил письмо от Чедаева. — Друг мой, упреки твои жестоки и несправедливы; никогда тебя не забуду. Твоя дружба мне заменила счастье, одного тебя может любить холодная душа моя» (Пушкин 1995: 14). Дружба продолжалась всю жизнь.

При голицынском Синоде служил весьма благочестивый молодой граф Андрей Николаевич Муравьев, брат Муравьева-Вешателя (усмирителя Виленского края) и Муравьева «Карского» (завоевателя Средней Азии). В конце 20-х молодой граф посетил Святую Землю и привез в Петербург из Египта пару сфинксов. В Москве он бывал в салоне графини 3. А. Волконской и водился с «любомудрами», как и Пушкин. Позже участвовал в пушкинском «Современнике». Муравьев был известен своей гомосексуальностью.

С Державиным вместе на известном переводном экзамене в Лицее в 1815 году присутствовал попечитель Петербургского учебного округа С. С. Уваров, чья гомосексуальность была притчей во языцех. Вскоре он стал президентом Академии наук и графом. Знаменитый историк С. М. Соловьев (1907: 453–454) писал об Уварове:

С. С. Уваров, 1840 г. С.-Ф. Диц

«Уваров был человек, бесспорно, с блестящими дарованиями […], но в этом человеке способности сердечные нисколько не соответствовали умственным. Уваров не имел в себе ничего аристократического, напротив, это был слуга, получивший порядочные манеры в доме порядочного барина (Александра 1), но оставшийся в сердце своем слугою; он не щадил никаких средств, чтобы угодить барину (Николаю 1). […] Не было ни одной низости, которой он не был в состоянии сделать».

С ним Пушкин близко сошелся в обществе «Арзамас». Уваров восхищался стихами Пушкина и, посетив вместе с ним Московский университет, представил его студентам как «саму поэзию». В на чале 30-х годов он стал министром просвещения и выдвинул знаменитую формулу «самодержавие, православие, народность» (Соловьев иронизировал: «православие — будучи безбожником, самодержавие — будучи либералом, народность — не прочитав ни одной русской книги»). Поэзию Пушкина Уваров аттестовал как «истинно народную» и добивался избрания Пушкина почетным членом Академии наук. Он перевел на французский пушкинское стихотворение «Клеветникам России». Пушкин бывал дома у Уварова, обедал у него, посещал вечера.

Но в глубине души Уваров недолюбливал поэта. Ему, царедворцу и вельможе, претила гордость и независимость Пушкина. Ссора разгорелась в 1834 г. Уваров, ведавший цензурой в России, был недоволен исключительным положением Пушкина, который получал разрешения на публикацию только лично от царя. Уваров решил это прекратить и распространил на Пушкина еще и обычную цензуру, сразу же вырезав некоторые стихи из «Анджело». Не понравилась ему и «История пугачевского бунта». В январе 1835 г. Пушкин записывает в дневник: «Уваров — большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим цензурным комитетом… Кстати, об Уварове: это большой негодяй и шарлатан. Разврат его известен…». «Дундуков» — это возлюбленый Уварова князь М. А. Дондуков-Корсаков, которого тот сделал вице-президентом. Об Уварове в этой записи сведения, что он дрова казенные крал, у министра Канкрина был на посылках, «начал блядью, продолжил нянькой» и т. п. (Пушкин 1995: 47).