Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие

В это время Уваров предпринимал меры, чтобы завладеть наследством своего больного родственника по жене, графа Шереметева, хотел опечатать его дворец, но больной неожиданно выздоровел. Пушкин тотчас откликнулся одой «На выздоровление Лукулла», где отчехвостил жадного наследника. Уваров пожаловался Бенкендорфу. Пушкин в объяснении с напускным простодушием недоумевал, как мог Уваров принять на свой счет характеристики «низкого скупца, негодяя, ворующего казенные дрова, подающего жене фальшивые счета, подхалима, ставшего нянькой в домах знатных вельмож». В том же году Пушкин сочинил эпиграмму на Уварова, которая распространялась в списках:

В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят не подобает
Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает?
Потому что ж… есть. (III: 388)

Тут прямой смысл — наличие задницы для возможности заседать, а скрытый (но всем понятный) — заслуги задницы в возвышении Дондукова. С этого времени Уваров и его присные стали всячески травить и притеснять поэта. Дондуков-Корсаков был старшим братом Николая Корсакова, товарища Пушкина по Лицею. Позже, возобновив личное знакомство с Дондуковым, человеком умным и тактичным, Пушкин раскаялся в своей злой эпиграмме, задевшей не только его врага Уварова, и наладил отношения с Дондуковым, любезно переписывался с ним.

На примере Уварова и Дондукова видно, что Пушкин весьма снисходительно относился к содомским склонностям знакомого до тех пор, пока тот был с ним хорош, но сразу же возмущался этими склонностями, как только отношения портились. Наладились отношения — снова содомия не помеха.

Еще яснее терпимость Пушкина к содомскому греху видна в его отношениях с другим старшим приятелем по «Арзамасу» — Филиппом Филипповичем Вигелем. Особенно они сблизились на Юге — как раз во время ссылки Пушкина Вигель был Кишиневским вице-губернатором. Потом дружба продолжалась в Москве и Петербурге. Пушкин бывал у Вигеля дома. Вигель, оставивший очень интересные «Записки», был человеком образованным, умным и веселым. Своей гомосексуальности он от друзей не скрывал. Он воспитывался вместе с детьми князя С. Ф. Голицына, у которых домашним учителем был баснописец И. А. Крылов. Но кроме него за детьми присматривал француз-гувернер, который и помог юному Вигелю осознать свои природные склонности. Пушкин в 1834 г. записывал о нем в дневнике: «Я люблю его разговор — он занимателен и делен, но всегда кончается толками о мужеложстве» (Пушкин 1895: 32).

Когда знакомая дама попрекнула его тем, что он держит у себя портрет Вигеля, он отказался его убрать, а согласился лишь отодвинуть его подальше.

Сравнивая «проклятый город» Кишинев с Содомом в стихотворном письме к Вигелю, он восклицает:

Но с этим милым городком
Я Кишинев равнять не смею,
Я слишком с Библией знаком,
И к лести вовсе не привычен.
Содом, ты знаешь, был отличен
Не только вежливым грехом,
Но просвещением, пирами,
Гостеприимными домами
И красотой не строгих дев!
Как жаль, что ранними громами
Его сразил Еговы гнев! (II, 291).

Можно подыскивать какие угодно эпитеты содомскому греху, но называть его «вежливым» как-то странно. Очевидно, у Пушкина слово «вежливый» имело какое-то значение, отличное от современного общепринятого. Вспомним, что и название пушкинской подборки изречений о недоразвитости женщин — «Примеры невежливости» — тоже не совсем понятно. Нужно учесть, что для Пушкина первым языком был французский. Естественно, для обозначения цивилизованных норм взаимоотношений его образцом была французская лексика. У французов есть два близких понятия. Одному, politesse, соответствовало в тогдашнем русском обиходе слово «учтивость», а понятию, обозначаемому у французов galant и ныне обозначаемому калькой «галантный», Пушкин искал сугубо русское соответствие, вот и применял русское «вежливый». Тогда обозначение оппозиции «вежливый» — «невежливый» в его текстах понятно. Значит, это примеры негалантности в отношении женского пола и галантный грех, куртуазный грех. То есть для него это есть поведение, которое хотя и считается грехом, но грехом извинительным, поскольку он является компонентом куртуазного поведения, галантных отношений.